Вячеслав Овсянников

Одна ночь (сборник)


Скачать книгу

с головы одеяло, оглянулся. Никого. Дневальный и тот оставил свой ответственный пост и куда-то исчез.

      Кутько спал мертвецки, раскрыв широкую амбразуру ротовой полости. Не пошевелится, если бы даже сыграла ему сейчас подъем, гаркнув в самое ухо, труба страшного суда.

      Пружинисто спрыгнув, Чохов не стал мешкать. У Кутько воинский билет. Поменяться шинелями…

      Лес. Великаны-ели, на лапах примерзли куски снежного сала. Протягивали голодному Чехову. С трудом выдернул ногу, снег набился в сапог. Озирался: куда дальше?

      Раздвинул хвойный шатер: перед ним Фальба и два солдата на лыжах, с автоматами.

      ПОИСКИ

      – Эй, солдат, просыпайся! Ленинград!

      Живцов посмотрел: вагон пуст. Надо выбираться.

      Декабрь, до рассвета часа три. Промозгло, платформа. Финляндский вокзал. Пассажиры схлынули за музейный паровозик в стекле на перроне. Город там?..

      Живцов провел ладонью по щеке – наждак, суточная небритость. Сплюнуть нечем – сухота. Пузырь разрывается. На плечах – лычки, младший сержант. Письмо, адрес, ну ладно. Платформа качнулась, поползла, Живцов, приободрясь, отталкивал ее каблуками, и она покорно уплывала за спину, сокращая неизвестность. Кончилась, уперлась в протяженный короб вокзала.

      В зале стоял монументальный гул толпы. Не выветренный за ночь. Зал был пустынен. По его диагонали двигалась коренастая мужская фигура в распахнутом пальто. Двигалась к окошечку кассы с задернутой белой шторкой. Подошел и требовательно застучал по стеклу костистым согнутым пальцем. Завешенное окошко безответно. Человек, опустив большую, плешивую голову, что-то бормоча, пошел прочь. Смятая кепка в руке. Калмыцкие скулы, бородка.

      Живцов стал озираться в поисках буквы «М».

      У газетного киоска: валенки в галошах, ватные штаны, ватник, рыжая шапка-ушанка, ящик на ремне, ледоруб.

      – Рыбак, где тут?..

      Ловец рыб, примерзший к газетному киоску, вздрогнул. Улыбка взволновала лицо.

      – Идем, покажу! Отслужил, парень?

      Живцов кивнул.

      – Припозднился, пехотинец. У комроты в черном списке? – рыбак засмеялся, показав прокуренные зубы.

      Живцов вернулся через пять минут легкой походкой. Рыбак поджидал у выхода.

      – Куда теперь, гвардеец?

      – Туда. – Живцов неопределенно мотнул головой в сторону города.

      – Родня, знакомые?

      Из мятой пачки рыбака Живцов выудил папиросу, прикурил, всосал глубокую затяжку.

      – Навещу кой-кого. – Следил за воздушной табачной струйкой. Туман.

      Рыбак придвинулся, глаза горели. Бесцеремонно хлопнул Живцова по плечу:

      – Обогреемся, солдат! У меня в ящике полный набор. Не могу один…

      Живцов отстранил пропахшую рыбой руку.

      – В другой раз. У меня адрес…

      Рыбак, разочарованный, словно у него сорвался с крючка лещ или окунь, мрачно взглянул на протянутый конверт:

      – Двадцать восьмой автобус. Остановка – как выйдешь с вокзала. И до кольца.

      Площадь, огни, убеленный снежком