голенькая, незнакомый бородатый дядька в блескучих одеждах, какая-то лохань… мокро… Она тогда ещё ревела, громко и от души, ощутив чужие ладони на своём голом теле…
А вот сейчас слёз нет. Ни капли, как в Сахаре.
Это Надежда Алексеевна, не находившая себе места после гибели сына, затеяла поход в церковь в надежде хоть как-то уменьшить давящее неизбывное горе. Марина, все эти дни безропотно помогавшая несостоявшейся свекрови, вызвалась сопровождать полубезумную женщину…
Девушка чуть усмехнулась. Полубезумную… Не ей, Марине, говорить. Сама-то она нормальная или как?
Странное состояние, возникшее ещё тогда, в тот страшно далёкий вечер – до того, как грянул очередями в упор телефон – закрепилось за эти дни. Марина уже начала привыкать, что ли, к этому ощущению – будто она вышла из собственного тела, стоит рядом, невидимая и неощутимая… А тело живёт своей жизнью. Ходит, машет руками, кивает головой… Оно оказалось очень умным, её тело, ему были под силу даже довольно сложные деяния. Например, помощь в оформлении документов на погибшего или подготовка поминок к девятому дню. Правда, в университет Марина пока не ходила. Поскольку не видела смысла в неподвижном сидении тела в аудиториях и отстранённом наблюдении за передвижением разных фигур у доски и в коридорах «альма матер».
Народ потянулся к выходу, из чего Марина заключила, что обряд закончен. Она прислушалась к себе. Стало ли легче? Хм…
На улице ярко светило холодное осеннее солнце. Череда серых дождливых дней кончилась, но девушка знала из той, прошлой жизни – ясный денёк в октябре, это к ночным заморозкам. Тепла уже не будет, и вслед за осенней хмарью идёт настоящая зима.
– Спасибо тебе, Маринушка… – тётя Надя поправляла сбившийся платок. – Не оставляешь ты меня одну…
– Как можно, тёть Надь… – она даже сумела чуть улыбнуться. – Я завтра пораньше приду, девятины готовить. Если что… звоните.
Ну вот, думала Марина, глядя в спину удаляющейся несостоявшейся свекрови. Завтра уже девять дней… Потом будет сорок. Потом полгода, год… Время идёт неумолимо. Какое-то время друзья и родственники будут вспоминать Лёшку… вздыхать, выпивать не чокаясь… Потом как-то само собой получится, что в этот день куча дел, ну никак не удалось вырваться, чтобы съездить на кладбище… но мы помним, да…
Вот только тётя Надя, пожалуй, уже не оправится от удара. Будет вздыхать, лить слёзы в подушку… или просто не спать, смотреть в потолок ночь напролёт.
А она? Она сама как же?
Марина криво усмехнулась. Нет, не надо обманывать себя. Молодое, здоровое тело пересилит беспомощную хозяйку, втянет её в себя, прекратив мучительное раздвоение. Пусть и не сразу. Она закончит университет, потом найдётся парень… или уже взрослый мужчина… Она даст согласие и будет жить, как все. Работа, кухня, ночью тело примет нужную позу… Вероятно, она даже будет испытывать к мужу тёплые чувства. Благодарность, привязанность… что там ещё…
Вот только этой любви у неё больше не будет.
Она обернулась к храму.
–