романтик. Бесчетнов глянул на нее и сердце его сжалось от любви, которая каждый раз удивляла его. «Проняло же меня на старости лет…» – подумал Бесчетнов, кокетничая сам с собой: ему было всего лишь за сорок. Глаза у Наташи при словах о путешествии стали мечтательные – будто она уже видела дальние страны. Петрушкин хмыкнул – ему было приятно. Он и сам в душе радовался – предвкушение дальней дороги всегда приводило его в легкое возбуждение.
– Леха, с тебя дембельский аккорд! Напиши две новости и можешь уматывать! – распорядился Бесчетнов.
Петрушкин хмыкнул.
– Да легко! – сказал он. – Я тебе и три напишу!
Глава 2
Было около двух часов дня, когда Петрушкин вырвался из редакции. Как обычно, дела заедали – к двум новостям прибавилась какая-то текучка, кто-то то и дело звонил по телефону и набивался встретиться, требуя провести журналистское расследование и суля историю, которая взорвет мир (правда, при расспросе такие истории оказывались чаще всего или о ямах на дороге или о какой-нибудь нелегальной свалке).
Выйдя из дома печати, Петрушкин уселся в машину. Это была темно-синяя «японка», большая, семейная, имевшая неплохой вид. Знатоки, правда, с первого взгляда определили бы, что машине уже немало лет, а по газовому баллону под днищем поняли бы, что машина переделана на газ, а это уже – последний этап автомобильной судьбы. Но Петрушкину машина нравилась: в ней помещалась со всем скарбом вся его семья, и даже еще оставалось место – над этим они с женой неопределенно пошучивали.
Алексею Петрушкину было тридцать пять лет. У него было вытянутое книзу лицо без особой красоты, с внимательными глазами. Смотрел Петрушкин обычно вприщур, словно примеривался, прицеливался, это был уже почти рефлекс, отчасти исходивший из петрушкинского спортивного прошлого – Алексей много занимался всяким спортом, особенно карате, к которому его приохотил отец, занимавшийся этим видом единоборств еще с тех пор, когда за карате сажали в тюрьму. Худощавость Петрушкина была обманчива и немало разных хулиганов попались на эту обманку. Под одеждой Петрушкин был мускулист. В бою он реагировал мгновенно, бил тяжело, чтобы один раз. От Петрушкина исходила особая уверенность – при первом знакомстве она настораживала мужчин и завораживала женщин.
Петрушкин ехал в цветочный магазин – сегодня было 1 августа, день, когда уже не так уж мало лет назад он познакомился со своей будущей женой. Петрушкин с улыбкой вспомнил, как он шел по проспекту, как его взгляд остановился на девушке, проходящей мимо с лицом совершенно счастливого человека. Петрушкин по инерции прошел дальше, потом спохватился, и, поспешно сделав по другой дорожке круг, снова пошел этой девушке навстречу, с некоторой досадой подумав, что – вот черт!
– Оделся в джинсы и какую-то дурацкую майку!
– Отчего человек может быть так счастлив? – спросил он ее.
Она остановилась и посмотрела на него снизу вверх своими огромными карими глазами.
– Я поступила! – восторженно ответила она. – Я поступила!
Оказалось,