поднимался и шел высвистывать Виталика из дома; смывался из-под опеки Лешка, подходили другие ребята и вся компания мчалась в сад подсобного хозяйства. Виталик был нужен для того, чтобы нас не прогнали ненароком. В саду, насобирав клубники, а также из глупости недозрелый «белый налив», возвращались назад, продолжить пиршество, уже в более широкой компании. Но и это еще не конец. Ближе к вечеру сдали пустую посуду в «Кабаре», где нам налили трехлитровый бидончик лимонада…
Наступила эра мопедов и мотоциклов. Нам с братом мототехника не «светила», по скромности доходов семьи, а «Бубновый Король» так и не завел своего мопеда по другой причине. Его отец, Михаил Дмитриевич, считал, что велосипед гораздо более полезное изобретение.
Тогда же мы усовершенствовали самодельные заводные машины и тракторы, изобретенные совместными усилиями годом раньше. Большинство деревенских ребят посмеивались над нами:
– Дураки здоровенные, вам по девкам бегать пора, а вы в машинки играете.
Между тем, у молодого Виталика обнаружился еще один дар – он довел тракторные и автомобильные модели почти до идеала. Его гусеничные и восьмиколесные, с полным приводом агрегаты, преодолевали любые препятствия и превосходили по всем статьям заводские изделия.
То, рекордно жаркое лето навсегда запомнилось огромными спелыми яблоками, ежедневными купаниями, пересохшей речкой и рыбалкой, о которой можно слагать легенды.
Речка распалась на мелкие водоемы, бывшие омутами прежде. Рыбу, в основном огольцов, таскали ведрами. Попадались и караси со щучками, плотва и пескарики. Настырный Виталик неутомимо носил ведерко за ведерком, а так как рыбы стало бессмысленно много, ей кормили уток, кур и голубей. В пруд запустили по весне карпов, но решили их до конца августа не ловить, а мелкая рыбешка, которую у нас называют сигальга, расплодилась несметно. Виталик опускал двуручную корзину под воду, стоя в ней по пояс и крошил хлеб на поверхности. Приплывала огромная стая этой мелюзги. После поднятия корзины, в ней оказывалось от сотни и более рыбешек. Жара стояла такая, что после засолки, эта сигальга высыхала полностью за четыре часа.
Цена картошки на рынке подскочила сразу в пять раз, с десяти до пятидесяти копеек за килограмм. Августовскими ночами Митька Ряжнов водил боевую дружину картофелекрадов из барака на поля птицефабрики, что раскинулись за прудом. Поля интерната старались не трогать, ибо знали – при коммунизме местного разлива (не путать с всеобщим) дадут и так.
Днем постоянно барражировали в небе самолеты и вертолеты, через громкоговорители маловнятно вещающие о недопустимости разведения костров. Дым от повсеместных торфяных и лесных пожаров делал воздух полупрозрачным. Запах гари особо чувствовался по вечерам…
Ближе к осени открылась Мюнхенская олимпиада, которую едва не закрыла организация «Черный сентябрь» своей террористической атакой. Сборная Израиля погибла в полном составе, но игры, после долгих размышлений решили не отменять.
Олимпиада,