Вот, Сэм, слушай, что тебе баба говорит! – Кузов неприветливо глянул на Семена.
– Я тебе не баба! – возмутилась Джема и сильным резким движением таза столкнула его со скамьи. – Сколько раз тебе говорить!
– В натуре, Кузов, Джема всегда с нами. И люберов не боится. Какая она баба? – хмыкнул Кит.
Нетрудно было догадаться, в чей огород полетел этот камень. Но именно этого и добивался Семен.
– Я тоже люберов не боюсь, – сказал он. – Потому и забился с ними. Есть у них Сухарь с Волковской улицы. Он мне свой адрес дал, я должен с ним встретиться, когда оклемаюсь...
– Зачем? – завороженно глядя на него, спросил Кузов.
– Кто из нас круче, будем выяснять.
Семен рассказал, как вышел из ментовки, как столкнулся с люберами, как они отвезли его в больницу.
– Пацаны они нормальные. Только Сухарь у них без тормозов. Он мне вызов бросил, я его принял... Я им слово дал, что встречусь с ним. И вам про это рассказал. Теперь у меня выхода нет: или Сухаря сделать, или под поезд, как Анна Каренина.
– Круто ты с ними забился, не вопрос, – крепко задумался Кит. – Только не надо было...
– А ты что, люберов боишься? – пристально посмотрел на него Семен. – Так я тебя с собой не зову. Сам вызвался, сам и подъеду.
– Куда, в Люберцы? К волкам, на Волковскую улицу?.. Не, я, конечно, не боюсь, но соваться к черту на рога глупо...
– Я все понял... Люберов я боюсь. А ты люберов не боишься. Никто из вас не боится. Только к ним я один – бояться иду. А вы здесь остаетесь. Потому что герои. Потому что никого не боитесь. Счастливо вам здесь оставаться и никого не бояться.
Семен вышел из-за стола и направился к железной дороге. Он сыграл на скрипке, которую настроил сам Кит, пристыдил его, но, как оказалось, зря. За красивыми словами этих ребят скрывалась пустота. Никто не пошел за ним. Никто не захотел его поддержать.
Семен чувствовал себя последним идиотом. Зачем ему все это надо? Кому он что хочет доказать? Зачем приехал в Люберцы, зачем нашел Сухаря, зачем спустился в подвал, где тот занимался со своими пацанами?
Гулко здесь, и мощные удары по макиваре протяжным эхом скачут по стенам. Это Сухарь отрабатывает удары. Ноги у него длинные, сильные, растяжка отменная, да и техника на уровне. Вроде прямой в живот бьет, но на полпути ступня уходит в сторону, и получается боковой в голову. Мощные удары, убойные.
И Арбат здесь, и Каток. Один штангу самодельную насилует, другой двухпудовую гирю кидает. Душно здесь, сыро, потому пот с них градом льет. И Семена в холодный пот бросило.
– Сухарь, тут тебя спрашивают! – с важным видом крикнул мальчишка, который и привел Семена в этот подвал.
Сухарь оторвался от дела, удивленно посмотрел на Семена. И Арбат на него вытаращился. И Каток свою гирю бросил, чешет взмокший затылок.
– Какие люди! Какие груши! – глумливо засмеялся Сухарь.
– Тебе что, жить надоело? – спросил Арбат. – С жизнью решил покончить?
– Я слово дал, – коротко ответил Семен.
– Да, дела... Ну давай, распрягайся, раз пришел. Посмотрим, кто из вас круче, ты или Сухарь.
– Я тебя сейчас убивать буду, –