засмеялась Ольга и, махнув рукой, с провинциальной и совершенно неподобающей жене «акулы бизнеса» нежностью сказала: – Дурища такая. От ревности с ума сходит!
– У нее есть для этого повод?
– Да в том-то и дело – ни малейшего! Муж в ней души не чает, сын у них чудесный… А она вбила себе в голову чушь какую-то и мается. Ну, ничего, через неделю ко мне прилетит, я из нее эту дурь вытрясу. А ты мне поможешь. Хорошо?
«Опять нарвалась, – с раздражением подумала Оксана. – Если так дело пойдет, я скоро вместе с ней буду принимать роды у ее любимой кошки!»
– Вытрясать из кого-то дурь – мое самое любимое занятие, – с дурашливой серьезностью заверила она Ольгу. – В этом деле мне нет равных!
Ольга засмеялась, и пришлось поддержать ее смех с самым искренним и непосредственным видом.
– Я смотрю, вы уже вполне подружились! Отлично! – неожиданно громыхнул барышевский бас.
Они обе повернулись к двери и увидели его – огромного, улыбающегося и немного смущенного.
– Ой, Сережа! – бросилась к нему Ольга и, схватив за руку, затараторила со своей раздражающей Оксану непосредственностью: – Мы провели такой чудесный день! Мы вместе катались по разным злачным местам!
– Однако! – шутливо нахмурился Барышев, стараясь не смотреть на Оксану.
– Не слушайте вы ее. Все места были абсолютно невинными. – Оксана подошла к нему так, чтобы он не мог ее не видеть…
Шеф сразу занервничал и, заметив мольберт, слишком поспешно подошел к нему.
Отлично. Он, конечно, еще не на крючке, но наживку заглотил так глубоко, что выкрутиться ему не удастся, как бы ни избегал он взглядов и близкого расстояния.
Кажется, портрет его не порадовал. Похоже, он его неприятно потряс… И это тоже было подтверждением Оксаниной победы и пошатнувшегося волшебного замка.
– Это ты сейчас нарисовала? – с наигранным равнодушием спросил жену Барышев и, не дожидаясь ответа, отрешенно добавил: – Похоже, похоже…
– Сережа! – Ольга оттеснила его от мольберта. – Портрет еще не готов. Не смотри! Кстати, к нам прилетает Надя.
Оксана все-таки поймала его взгляд и насладилась замешательством, которое в нем мелькнуло.
А теперь радуйся приезду Нади, мысленно приказала она. Радуйся, радуйся, да посильнее, чтобы жена не заметила твоих бегающих глаз, дрогнувшего голоса, испарины и паники, готовой прорваться наружу.
– Правда? – словно повинуясь Оксане, громко и радостно закричал Сергей Леонидович. – Да что ты говоришь! Отлично! Это просто замечательно! Я очень рад!
Хватит. Переборщил. Выдаешь себя с головой. Посмотри, с каким недоумением смотрит на тебя женушка…
Барышев замолчал, не зная, чем еще отвлечь себя от магнетического объекта, на который обжигающе больно было смотреть. На его спасение, в гостиную вошла пожилая тайка, ведя за руку маленького ребенка.
Барышев схватил его на руки, поцеловал в щеку и скорее себе, чем кому-то еще, сказал:
– Сын… Как я соскучился!
– Ой, кто это к нам