свободного времени.
Вскоре певец (который к тому времени уже прекратил свои вокальные упражнения) остановился перед входом в трапезный зал. Там уже бурлила толпа. Дворяне вежливо раскланивались друг с другом и общим потоком вливались в большие деревянные двустворчатые двери, украшенные барельефами, изображающими лисиц.
Молодой воин едва вошел в просторное помещение и не успел даже оглядеться, как чья-то рука тронула его за рукав. Повернувшись, Антипов увидел Ипику, который с заговорщицким видом манил его в сторону. Виктор быстро осмотрелся, заметив огромный стол посредине зала, стены, выложенные белой плиткой, потолок с лепниной и высокие окна.
– Что там случилось, Ролт? – нервно спросил Ипика, оглядываясь по сторонам. – Вы удачно выбрались?
– Не совсем, – тихо ответил Антипов. – Меня чуть не поймали. Знаете, с вас причитается.
– Понимаю, – кивнул юноша. – Но вы ведь никому не расскажете?
– Нет, – покачал головой Виктор. Он догадывался, что сообщение о пальце дворянина, застрявшем в чужом сундуке, может сильно повредить репутации этого самого дворянина. Ипика был как никто заинтересован в сохранении тайны.
– А чья эта спальня-то? – полюбопытствовал успокоенный юноша.
– Одной очень высокопоставленной особы, – ответил Антипов. – Положение этой особы настолько высоко, что она даже не заметила меня, лежащего на полу.
– У некоторых дворян слишком развито чувство гордости, – с рьяным осуждением, свойственным молодости, заметил Ипика. – Они привыкли смотреть всегда наверх.
– Данной особе есть чем похвастаться и без титула, – хмыкнул Виктор. – Но пойдем садиться. Где тут наши места?
– Нужно спросить у дворецкого. Он все знает, – отозвался юноша.
Однако поговорить с дворецким не удалось. Дело в том, что бедный толстый и лысый человечек пребывал меж двух огней, а именно – рассерженных барона ан-Суа и графского сынка ан-Котеа. Первый, одетый, видимо, в традиционный черный костюм, взирал с надменной и подчеркнуто равнодушной миной на соперника, Женара. Тот же, в вызывающе дорогом красно-золотом наряде, покраснел от гнева под стать своей одежде, но стоял с таким видом, словно решил умереть на месте, но не отступить ни на шаг. Дворецкий суетливо заглядывал в глаза то одному, то другому, что-то бормотал, увещевал, но его старания не приводили ни к чему. Соперники бросали Ракле слова сквозь зубы, а сами соревновались то ли в оскорблениях, то ли в остроумии. Виктор не смог этого понять сразу, находясь на значительном расстоянии и не слыша точных выражений.
– Ссорятся из-за места, – прошептал Ипика, находящийся рядом.
Все в зале стихло. Дворяне, прежде непринужденно прогуливающиеся или уже успевшие усесться на предназначенные им сиденья, больше не говорили с соседями, не печатали шага, привлекая внимание к своим расшитым чуть ли не драгоценными камнями туфлям, не поигрывали блестящими эфесами коротких парадных мечей, а изо всех сил прислушивались. Обста�