что набрался основательно, так, как не набирался уже давно. Предчувствие домашнего скандала томило душу. Однако не придти домой ночевать было еще хуже. К тому же, следующий день был пятница – какой-никакой, а рабочий. Он тяжело вздохнул и начал выбираться из-за стола.
– Вы домой? – услышал он рядом женский голос. Он оглянулся – это была Жанна.
– Давайте я поеду с вами, до гостиницы… – сказала она. – У Громовых вон вечер воспоминаний все никак не закончится, а я одна в чужом городе все же боюсь…
– Да в общем-то наш город мирный…
– проговорил Филипп, прислушиваясь, как получаются у него шипящие и буква «р». Вроде получались. «Да я не так уж пьян!» – обрадованно подумал он.
Когда они встали из-за стола, все традиционно закричали: «Вы это куда? Не отпустим!», и некоторое время и правда делали вид, что не отпустят. Потом церемония прощания перешла к следующей стадии: на посошок. Филипп знал, что за посошком может быть много чего и, всячески отнекиваясь, прорвался в прихожую. Туда же вышел Осинцев, и, чуть задержавшись, Жанна. Каменевы и Громовы, гремя стульями, выбрались следом и теперь выстроились в прихожей.
– Филипп, совсем забыл! – прокричал вдруг Андрей Каменев. – К нам в магазин приходил мужик, спрашивал тебя. Говорит, книжку прочитал и хочет познакомиться…
– Ого… – ответил Филипп. – Слава, популярность…
– Телефон, где же его телефон… – заговорил Андрей, хлопая себя по карманам джинсов. – А! – махнул он рукой. – Утром! Утром!
Поцелуи, объятия, похлопывания по плечам и спинам – после соблюдения всего ритуала Филипп, Жанна и Осинцев вышли, наконец, на площадку. Семен напоследок что-то пьяно прокричал, но дверь уже закрылась и сказанное так и осталось тайной.
– Ну, мне всего на этаж выше, так что спокойной ночи, молодые люди… – церемонно сказал Осинцев и пошел по лестнице наверх.
Жанна и Филипп, оказавшись на улице, сначала не могли придти в себя от хльшувшего на них воздуха, казавшегося после квартиры, пьяной и прокуренной, необычайно чистым.
– Какой вы… – улыбаясь, сказала Жанна. Филипп понял, о чем она – и пуховик, и шапка-ушанка были ярко-желтого канареечного цвета.
– Каменевы, особенно Семен, зовут меня за это цыпленком… – усмехнулся он. – Но мне пуховик нравится.
– Вы на машине? – спросила Жанна.
– Если говорить вообще, то – да… – ответил Филипп. – Но в данном конкретном случае лучше такси.
Они пошли туда, где обычно стояли такси. По дороге выяснилось, что гостиница, где устроилась Жанна, не так уж и далеко. Решили идти пешком – благо, было не холодно. Шли и молчали. Филипп думал начать разговор, но не мог собраться с мыслями. Да и просто идти было хорошо.
– Итак, вы предположили, что предки должны захотеть оставить своим потомкам пламенный привет… – вдруг сказала Жанна.
– Что? – поразился Филипп.
– Ну, это были ваши последние слова перед тем, как принесли утку по-пекински