духами. Вооружены до зубов, но ни гербов, ни опознавательных цветных тряпок, сигнализирующих о причастности к свите какого-либо аристократа, не имеется. При этом расплатились золотой монетой – в кошельке, врученном Шабеном, других не оказалось. Хозяин трактира сдачу полчаса собирал – я бы на его месте таких любопытных гостей на всю оставшуюся жизнь запомнил.
Епископ, оборвав молитву, громко предложил:
– Дан, не лучше ли нам сменить дорогу?
– Вы здесь чего-то опасаетесь?
– Трактирщик нас хорошо разглядел, и слуга его тоже. Крестьян навстречу немало попадается, гонцов и просто бродяг – глазастые среди такой публики встречаются нередко. Если за нами есть погоня, по следу пойдут легко – мы ведь его не путаем.
– Герцог объяснил, что по этой дороге мы можем добраться до Шниры за неделю с небольшим, если не станем жалеть лошадей. А если сможем их менять, то еще быстрее.
– Да, он прав. Но скажите откровенно: вы ему полностью доверяете?
– Я никому не доверяю, в том числе и себе.
– Похвально. У аристократов, тем более такого уровня, белое не обязательно белое – интриги у них сложны и многоходовы. Став винтиком в подобной интриге, можно до самого конца об этом не догадываться и очнуться лишь на виселице. Не думайте, что статус стража вас защитит, – ведь от карающих он не спас. Нет у вашего ордена серьезного влияния. Уважают вас – это да, но на одном уважении не выжить. Представим даже, что он был с вами искренен. И давайте вспомним, что у карающих есть плохая привычка: повсюду иметь свои глаза и уши. Вы уверены, что они не узнают о цели нашего пути или хотя бы направлении? Да, в Межгорье, возможно, сунуться побояться, но вот перехватить нас по дороге…
– У нас хорошие лошади.
– Это не поможет против грамотной и хорошо организованной погони. Отряд в двадцать всадников карающие собрать могут легко и быстро. У каждого будет пара заводных лошадей. Первый рывок делают, загнав по коню. Далее загоняют по второму. Вторые кони долго не протянут, хоть и налегке шли, но вороны по пути будут забирать лучших коней в деревнях и замках – хозяева не посмеют спорить, а если посмеют, то разбираться останутся один-два инквизитора, а остальные безостановочно продолжат погоню. Что позволено им, то не позволено нам – даже получив отрыв на сутки, увидим их на третий-четвертый день.
– Конфидус, вы нагнетаете страсти. Загнать десятки дорогих лошадей – даже для карающих траты слишком уж серьезные. И ради чего? Ради призрачной надежды догнать нас? Я бы на их месте жилы не стал рвать – мы не такие уж важные персоны.
– Вы молоды и наивны… Дан, им очень сильно нужно вас убить. Если вас не станет, вряд ли дело дойдет до конфликта между карающими и полуденными. Даже не конфликт страшен, а потеря репутации – карающим не нужна слава палачей полуденных. Народ их не поймет – это ведь немыслимо. Получается, что церковь, выставляя себя главным борцом со злом, уничтожает злейших врагов Тьмы, чья репутация