вдруг послышалось:
– Удрали трое, в лес бегут!
Гауптштурмфюрер приказал солдатам:
– Выйти на околицу, уничтожить!
Эсэсовцы вышли в проулок. Забили автоматы.
Солдаты вернулись, и шарфюрер доложил:
– Ваш приказ выполнен, господин гауптштурмфюрер. Беглецы не успели скрыться в лесу.
– Хорошо. Кто бежал?
– Две бабы да пацан.
– Ладно. – Командир роты СС повернулся к толпе, окруженной полицаями. – Кузьма Тимофеев!
– Здесь, – ответил бывший управляющий отделением.
– Выйди вперед, повернись к народу.
Тимофеев подчинился.
Бонке указал на него и обратился к жителям:
– Этот ваш односельчанин скрывал у себя семью евреев. Вы прекрасно знаете, что это тяжкое преступление. За это полагается смертная казнь, причем всем вам. Но, учитывая, что нам вовремя удалось пресечь преступление, крайних мер я применять не буду. Сейчас вы пройдете в сарай, что на отшибе. Зайдете в него без суеты и давки, разместитесь там. Посидите сутки без воды и хлеба. Завтра в это же время староста выпустит вас. Надеюсь, это послужит вам уроком. И запомните все, в следующий раз за укрывательство евреев, цыган, красноармейцев, партизан мы сотрем с лица земли вашу деревню. Староста!
– Я, господин гауптштурмфюрер.
– Ведите людей в сарай.
Толпа заволновалась. Веры эсэсовцу не было, но и другого выхода тоже. Дернешься – полицаи и солдаты тут же перестреляют всех. Поэтому люди медленно, с плачем, но пошли к сараю. Полиция сопровождала процессию.
Последним шел Бонке.
Людей завели в сарай. Староста закрыл двери, сунул ключ в карман.
Гауптштурмфюрер подозвал к себе оператора.
– Сейчас начнется самое главное. Снимай так, чтобы в кадры и фото не попали наши солдаты. Только полицейские.
Прогрохотал бронетранспортер, встал в проулке.
Подошел Калач, доложил:
– Евреи на месте, под охраной.
– Гут, приступайте к работе, господин начальник полиции.
– Слушаюсь. Становись!
Полицаи выстроились в шеренгу.
Калач отдал команду. Его подчиненные бросились к грузовику достали из кузова канистры с бензином.
Калач подумал и отдал еще один приказ:
– Поставьте канистры. В овине должны быть снопы соломы. Тащите их сюда, обложите сарай, чтобы быстрей разгорелось.
Когда все было готово, каратели встали вокруг сарая, облили солому и стены бензином. Начальник районной полиции достал спички.
Бонке крикнул:
– Калач, поджигать перед камерой!
– Хорошо.
Он дождался оператора, чиркнул спичкой, бросил ее на солому.
Снопы тут же взялись огнем, от них загорелись стены и соломенная крыша. Повалил дым. Люди в сарае поняли, что их сжигают заживо, закричали, забились в ворота. Полицаи и гауптштурмфюрер смеялись, а сарай разгорался. Вскоре рухнула крыша, обрушились стены, крики смолкли.
Из дыма вдруг вышел Кузьмич, объятый пламенем. Он выставил перед собой руки и шагнул к