е этажи сверкающими поясами охватывали каменный куб. За окнами то и дело мелькали темные фигуры. Даже во время каникул законодательный орган не прекращал своей деятельности. Перед зданием Госдумы рядком выстроились черные сверкающие автомобили – «мерседесы», «опели», «ауди». Изредка затесавшаяся между ними тридцать первая «Волга» – мечта партноменклатурщика еще каких-нибудь десять лет назад – выглядела здесь бедной родственницей. Да, времена меняются…
А внизу бурлила жизнь. За углом сверкала неоном Тверская, по новеньким дорожкам Манежной, густо уставленной псевдостаринными фонарями и пузатыми балясинами, прогуливались москвичи и озирающиеся по сторонам иностранцы, под гостиницей «Москва» дежурили ярко одетые проститутки и их немногочисленные сутенеры. Непосвященному попервоначалу могло показаться, что в гостинице закончился съезд фотомоделей, и они после заседания вышли на улицу, выстроились вдоль тротуара, чтобы поймать такси и отправиться по домам. Машины то и дело притормаживали рядом с шеренгой молодых, очень молодых и совсем немолодых женщин. Сидящие в своих авто мужчины придирчиво осматривали их, некоторые, услышав цену, давили по газам. Иногда дверца открывалась, и «счастливица» под хмурыми взглядами своих товарок забиралась в машину и уезжала. На всю ночь, на несколько часов или же всего минут на пятнадцать, за которые машина успевала сделать пару кругов по близлежащим улицам, а путана – выполнить свои обязанности.
Кстати, эта «биржа» существовала здесь всегда, с тех незапамятных пор, описанных в «Детях Арбата», когда гостиница «Москва» только-только открылась. Ни бдительная советская милиция, ни близость властных структур, ни режимный статус гостиницы (здесь довольно долго после войны располагались иностранные посольства) не могли помешать жрицам любви. Только, по воспоминаниям старожилов, раньше машины клиентов кружили непосредственно вокруг гостиницы – это, говорят, было очень удобно.
Летними вечерами в центре Москвы народу полно, особенно в районе Манежа. Никто в общем-то друг на друга внимания не обращает – народ в основном глазеет на вырвавшуюся из многовекового заточения по воле неутомимого скульптора Церетели речку Неглинку, несуразно большие бронзовые фигуры сказочных героев на ее берегах, множество лесенок и перилец, превративших некогда большую и просторную Манежную площадь в некое подобие детской площадки.
Поэтому неудивительно, что вышедшая из метро молодая женщина делового вида, в строгом костюме и с объемистым портфелем в руках не привлекла ничьего внимания. Гуляющие жевали мороженое, глотали кока-колу и фанту, проститутки поджидали клиентов, сутенеры присматривали за проститутками, и никому дела не было до какой-то там деловой женщины. Тем более у нас таких пока что не привечают.
Между тем женщина прошла сквозь толпу и подошла к дверям ресторана в торце здания гостиницы «Москва». Здесь она на секунду остановилась, заглянула в стекло на двери, как в зеркало. Поправила прическу, одернула костюм, смахнула невидимую пылинку с лацкана.
Если бы кто-нибудь следил за ней (а как мы помним, таковых не оказалось), он бы обязательно заметил, что в эту секунду в костюме женщины появилась одна маленькая, но существенная деталь. На лацкане невесть откуда взялся маленький трехцветный флажок – значок депутата Государственной Думы.
Женщина решительно толкнула тяжелую дверь и вошла в большой гранитно-мраморный вестибюль.
Здесь было не так жарко, как снаружи. От гранитно-мраморного сталинского интерьера веяло прохладой и какой-то основательностью. Двое рослых секьюрити с металлоискателями в руках направились было к женщине, но, заметив депутатский значок, вернулись к своим стульям. Ну не обыскивать же депутата, в самом деле!
Она поднялась на второй этаж и, пройдя через холл, оказалась в огромном зале ресторана. Большинство столиков было занято. В воздухе стоял ровный гул голосов.
К женщине тут же подскочил метрдотель:
– Прошу вас вот к этому столику, у окна. Здесь можно смотреть на улицу, любоваться видом. Будете ужинать?
– Да, – кратко ответила она, – пожалуйста, отдельный столик.
– Не извольте беспокоиться. – Метр, согнувшись в талии, указал ей стол около окна. Депутаты часто забредали сюда. Иногда даже самые известные – как-то сам Жириновский зашел, напился и перебил кучу посуды. Правда, затем аккуратно оплатил все расходы… Так что здесь к депутатам привыкли.
Женщина прошла к столику. Через полминуты подошел официант, которому был заказан плотный ужин. Когда официант отошел, она, вытащив из портфеля мобильный телефон, набрала номер:
– Я… Да… Да…
Закончив телефонный разговор, она глянула на часы, выпила стакан газировки и повернулась к окну. Там, на площади, в общем-то ничего интересного не происходило, но она продолжала внимательно смотреть в большое, с массивным гранитным подоконником окно.
Вскоре официант принес закуски. Она съела салат, намазала маленький кусочек хлеба черной икрой, потом отведала красной рыбки. Потом съела первое – куриную лапшу. И только когда принесли второе – толстый и сочный бифштекс, – она вновь вынула телефон:
– Да…