собой один огромный вулкан со множеством ярусов, на каждом из которых жили существа и народы, тем или иным образом связанные с огнем. Были в том мире и знакомые по родной реальности Огненные эльфы, но большинство обитателей, вроде разумных саламандр или Жгучих стрекоз, совершенно не встречались Уолту в Равалоне ни лично, ни в бестиариях.
Ракура невольно поежился, вспомнив подзабытое чувство ужаса, возникавшее каждый раз, когда Локусы Души в другом мире переставали работать и требовалось несколько дней на их подстройку к иномировым магическим потокам. Неприятные ощущения, да уж. Скользящим хорошо, их Локусам не требуется корректировка, они с момента попадания в чужой миропорядок чувствуют себя как рыбы в воде. Вот только мало в Равалоне Скользящих, очень мало, на тысячу-две профессиональных магов найдется от силы один.
Так или иначе, но Уолт мог со всей уверенностью заявить, вспомнив все свои путешествия по миру и окрестным измерениям, что фиолетовая действительность вокруг ни на что виденное ранее не похожа.
Заклинания Познания и Понимания растворились в окружающей реальности, не принеся никаких новых сведений. Магическая гносеология и герменевтика отказались иметь дело с чем-то настолько обширным. Впрочем, этого можно было ожидать: Познание и Понимание адекватно работают там, где дело касается конкретных вещей или артефактов. Нечто настолько аморфное, как эта фиолетовость, возможно, поддалось бы заклинаниям чародея уровня Архиректора Школы Магии или Архимага Конклава, но Уолту, увы и ах, до этого уровня было ой как далеко.
От нечего делать Ракура побрел вперед. Можно было бы, конечно, остаться на месте, доверившись принципу, что если что-то должно произойти, то это произойдет вне зависимости от обстоятельств. Но в разряд «что-то должно произойти» могло попасть и появление чудовища, способного проглотить Ракуру и не подавиться, так что Уолт предпочел хотя бы подготовиться к появлению, если оно назревает, этого чудовища. А именно: прогнать собранную в ауре Силу по Локусам и превратить ее в заклинания, от простых заклятий огнешара или ледяной стрелы до сложных чар Покрова Феникса или Черного Пресса. Чем Уолт и занялся, шагая куда глаза глядят по фиолетовой бесконечности.
Невольно подумалось, что если это действительно бесконечность, то шагай не шагай, останешься на месте. Как заверяли ученые мужи из Эквилистонского университета, у бесконечности нет центра, а значит, нет и точки отсчета, что в свою очередь означает, что в бесконечности нет расстояний, из чего следует вывод, что покой и движение в бесконечности равнозначны. Поэтому в бесконечности невозможно куда-то прийти, даже если идешь. Разницы нет. Выбрав, остаться на месте или двигаться, ты все равно будешь в той же самой точке беспредельности, хоть год шагай без остановки.
Выбор, гм. Уолт хмыкнул, невольно вспомнив споры на кафедре теологии о Туридановом василиске. Некий Туридан, плохой маг, но страстный логик, утверждал, что если перед василиском поставить двух идентичных близнецов