вы хотите меня подвести, – сказал Уолт. Шаблонность слов жреца полностью разочаровала Ракуру. До такого не достучишься. Глупо было даже пытаться.
– Знаете? – удивился жрец.
– Магия есть выход за пределы дозволенного смертным. Выход за пределы есть нарушение. Нарушение есть разрушение. Разрушение есть убогопоклонение и отрицание Совершенства Тва́рца. Ну а это есть прямой путь на костер, ежели не повезет родиться райтоглорвином-вольнодумцем.
– Все не совсем так, как вы говорите… – начал богослужитель, но Уолт перебил его.
– Да неужели? – Магистр прищурился. – А не сказано ли Грозным Добряком святому Седрику, что любой верный, на шаг отступивший от предписаний, не достоин посмертия в раю и отправится в Нижние Реальности, будь он хоть до конца жизни благочестивым? А не вещал ли Глас на Одинокой горе, что спасутся те, кто примет Силу лишь Грозного Добряка, а иные, пусть и добрые дела творящие, сгинут вместе с убогами в Бездне?
– Вы знакомы с Писанием? – обрадовался жрец, совершенно проигнорировав тон Уолта. Магистр чуть не застонал. Ну ради чего он тут старается? Парень фанатик. Вера превыше разума и все такое.
– Не поймите меня неправильно, – богослужитель вдруг погрустнел и стал выглядеть старше. Уолт насторожился. – Я… я понимаю, что маги никогда не увидят ту реальность, которая открывается верующему сердцу. Даже верующим магам это тяжело. Мы видим мир по-разному, понимаете?
– Мир один, – ответил Уолт. – Граней много. Не хочется, чтобы все разнообразие было сведено к чему-то одному.
– Я, – жрец зачем-то огляделся по сторонам, – раньше тоже был магом. Да-да, учился в Ордене Пентакля! – поспешно добавил он, заметив сомнение в глазах Уолта. – И я знаю: маги и ученые досконально разобрали физику тела смертных, вскрыв удивительные возможности организма и психики, открыв такие единицы его бытия, которые раньше невозможно было представить. Маги и мудрецы полностью изучили метафизику духа, разобрав строение ауры, структуру Локусов Души, архитектонику тонких планов и пути жизненных духов. Но еще я знаю, что ни маги, ни кто-либо иной не смогли познать, что есть душа, для чего Тва́рец создал наш мир и какая цель у каждого из нас. Магические искусства не могут дать ответы на эти вопросы!
– Душа – это то, что заставляет двигаться тело, – пробормотал Уолт, немного опешивший от страстной речи богослужителя. Бывший маг? Гм…
– Простите, что?
– Так определял душу Агристотэл. Философ, не маг. Простите, отец Игнасс, но мы с вами не поймем друг друга. Я верю в то, что маги нужны миру, и это их личное дело, откуда брать Силу. Вы в это не верите. Приводить доказательства мы можем бесконечно, убеждать друг друга имеем возможность столько же, но оба упремся лбами в этот предел – веру. А вера штука скользкая и до безобразия упрямая.
– Многоуважаемый Магистр, дело не только в вере. – Жрец вздохнул. – Дело в том, откуда идет вера, в ее источнике.
– Для моей веры мне вполне хватает вот этого, – Уолт постучал себя по лбу. –