поздравляю! – радостно воскликнул старшина и засиял улыбкой так, будто это была его собственная замена.
– Да погоди поздравлять, приду, тогда и поздравишь. В общем, пока меня не будет, подготовь все, что надо. В дукан сгоняй, фанты купи и прочее, в общем, ты меня понял. Хоп?
– Нет проблем, но ты там поаккуратней, особо не геройствуй, уже ни к чему. – Сказав это, старшина смутился, будто в том, что он не шел вместе со взводом, была его собственная вина.
– Как всегда! – Минохин, видя смущение старшины и понимая его причину, деликатно отвернулся и направился к выходу.
– Ну ладно, будь! – старший прапорщик ткнул на прощание старлея в плечо своим огромнейшим кулачищем и пожелал: – Ни пуха ни пера!
– К черту! – ответил Сергей и, торопливо выскочив за дверь, побежал к стоящим у КПП БТРам.
– Заводи! – крикнул он, подбегая, оглянулся назад, окинул последним взглядом строения родного батальона и в два прыжка оказался в командирском люке. – Поехали! – подал он новую команду, и «броня», загребая всеми колесами, рванула с места.
В это же самое время в щитовом модуле штаба дивизии проходило экстренное совещание. Впрочем, совещанием это было назвать нельзя, так как комдив проводил его неофициально и собрал своих замов лишь для того, чтобы услышать их мнение, как говорится, без протокола. Для себя он почти все решил, только теперь думал, каким образом сделать так, чтобы и врагов уничтожить, и приказ выполнить. Стараясь загасить мельтешившие в душе противоречивые мысли, он даже принял малость на грудь, но выпитое не смогло принести упокоения.
– Плевать я хотел на ихние приказы! – негодовал, расхаживая по своему кабинету, комдив. – У меня караван в полсотни ослов, груженный оружием, идет, а я должен выдерживать этот дурацкий, невесть кем придуманный, месячник мира. А духам на него начхать. Они оружие завезут, а потом меня же им бить и будут! Они там наверху сами ослы! Ох, еж твою мать! – он замолчал и с вызовом оглядел своих замов.
– Я думаю, ты погорячился. Мы люди военные и должны выполнять приказы, а что и почему, это пусть политики разбираются, – шумно встав с кресла, высказался начальник штаба, долговязый полковник с красным, оставшимся от шального осколка, шрамом, пересекавшим почти всю левую половину лица. В его чуть дрожащей руке дымилась наполовину выкуренная сигарета. Полковник всего неделю назад вернулся из отпуска, где пробыл без малого два месяца, и еще только-только начал входить в привычную текучку штабной жизни. Но он был тертым калачом и знал, что с вышестоящим начальством лучше не ссориться. Полковник высказался и сел и, с наслаждением затянувшись, выпустил длинную белую струю дыма.
Генерал-майор недовольно покачал головой.
– Политики, политики, а кто у нас политик? – Комдив косо посмотрел на сидевшего рядом начальника политического отдела дивизии. – Во, замполит. А ты, замполит, что предлагаешь?
Начальник политотдела подполковник Овсянников, которого всегда коробило, когда комдив называл его замполитом, а не начальником, скорчил рожу, степенно, словно нехотя поднялся, тревожно оглядев остальных