большевиком, что не мешало ему принимать активное участие в общественной и научной жизни Советской России[126].
Троцкий и его единомышленник Е. Преображенский отказались принимать участие в комиссии Дзержинского. Раздраженный выступлением члена ЦК Н. П. Комарова, который, видимо, отозвался критически о поведении Троцкого, последний неожиданно покинул заседание пленума. Группа делегатов от ЦК была направлена тогда к Троцкому с просьбой вернуться. Однако он отказался сделать это.
К осени 1923 г. в партии, в том числе и в ее руководящих кругах, образовалось несколько пока еще полулегальных оппозиционных групп, выступавших главным образом с «левых» позиций. Между этими группами шел интенсивный обмен мнениями и выработка единой платформы. Не хватало только авторитетного лидера. Таким лидером формирующейся «левой» оппозиции и стал Троцкий. Он наконец отбросил свои многомесячные колебания и решил возглавить оппозицию Сталину и всей «тройке». Несомненно, что на решение Троцкого повлияло не только давление многих его друзей и сторонников. Троцкий убедился, что его постепенно оттесняют от власти. Даже в военном комиссариате, где Троцкий привык считать себя полным хозяином, его позиции были ослаблены. В состав РВС республики и в Совет обороны были включены по решению Политбюро два старых противника Троцкого – К. Е. Ворошилов и М. М. Лашевич.
8 октября 1923 г. Троцкий направил членам ЦК и ЦКК письмо с резкой критикой в адрес партийного руководства. Большинство его замечаний о бюрократизации партийного аппарата и свертывании партийной демократии были совершенно справедливы. Однако в письме Троцкого имелось и немало преувеличений. «Тот режим, – писал Троцкий, – который в основном сложился до XII съезда, а после него получил окончательное закрепление и оформление, гораздо дальше от рабочей демократии, чем режим самых жестких периодов “военного коммунизма”».
В письме Троцкого содержалось достаточно намеков на необходимость изменений в руководстве партией. Тем не менее он заявлял, что ставит своей целью лишь изменение ошибочной политики, а не «нападение» на существующее руководство. Он подчеркивал также, что считает свое письмо внутренним документом ЦК и ЦКК и не предполагает излагать свои взгляды перед всей партией. Это письмо, однако, стало известно в копиях многим сторонникам Троцкого и было опубликовано в мае 1924 г. меньшевистской эмигрантской газетой «Социалистический вестник».
Еще более резкие замечания содержались в полученном 15 октября в ЦК РКП(б) «Заявлении», которое было подписано 46 известными членами партии. Несомненно, что Троцкий был заранее ознакомлен с содержанием этого документа. «Режим, установившийся в партии, – говорилось в нем, – совершенно нетерпим. Он убивает самодеятельность партии, подменяя партию подобранным чиновничьим аппаратом, который действует без отказа в нормальное время, но который неизбежно дает осечки в моменты кризисов и который грозит оказаться совершенно несостоятельным