их здоровье, приглашали лучших врачей, в том числе врачей и консультантов из Германии. Политбюро старалось заботиться о здоровье членов ЦК ВКП(б), выписывая из-за рубежа хороших врачей, лекарства или направляя советских лидеров в лучшие клиники Швейцарии и Германии или на курорты западных стран. Но Политбюро никогда не настаивало на том или ином методе лечения, а тем более на проведении операций, так что в этом отношении дело Фрунзе было как раз исключением и притом весьма странным. Принять какие-либо меры против Пильняка или редактора журнала означало бы для Сталина только привлечь чрезмерное внимание к этому делу. О демократическом суде по поводу «клеветы» не могло быть и речи, ибо суд мог сделать достоянием гласности такие подробности лечения Фрунзе, о которых все хотели поскорее забыть. С Пильняком Сталин расправился позже. Как только начался «большой террор» 1937 – 1938 гг., он был арестован одним из первых и или погиб в заключении, или же был сразу расстрелян.
Выступая 3 ноября 1925 г. на похоронах М. В. Фрунзе, Сталин сказал: «Может быть, это так именно и нужно, чтобы старые товарищи так легко и так просто опускались в могилу»[171]. Разумеется, ни для народа, ни для партии этого не было нужно. Но это оказалось очень важным для Сталина, так как вместо Фрунзе на пост наркома по военным и морским делам был назначен К. Е. Ворошилов, который хотя и имел определенные заслуги перед партией и революцией, но не обладал ни в какой степени ни интеллектом, ни военными дарованиями, ни авторитетом Фрунзе, зато находился под очень сильным влиянием Сталина еще со времен боев под Царицыном.
Нельзя не отметить, что в конце 1987 г. популярный ли те ра тур но-худо жест венный и общественно-политический журнал «Знамя» опубликовал «Повесть непогашенной луны» Б. Пильняка. В редакционном предисловии говорится: «Причина общественного скандала, разразившегося летом 1926 г. вокруг повести, заключалась не только в том, что в ней с большой долей достоверности… была рассказана история болезни и внезапной смерти на операционном столе Михаила Васильевича Фрунзе (призванное опровергнуть это обстоятельство, предисловие автора скорее усиливало подозрения в “портретности”, нежели отводило их). Главной – и неназываемой – причиной резкой критики повести Б. Пильняка было то, что косвенного виновника случившейся трагедии автор увидел в фигуре “негорбящегося человека”, толкнувшего командарма против его воли на роковую операцию… Таким образом, писатель имел, по-видимому, основания для своей трактовки трагического события, случившегося в 1925 г. Основная мысль этой маленькой повести была направлена против политического интриганства, позднее вылившегося в массовые репрессии 1937 г., которые коснулись прежде всего старой ленинской гвардии большевиков. В том же году оборвалась и жизнь автора повести». С этими словами нельзя не согласиться.
В июле 1926 г. скоропостижно скончался, не дожив до 50 лет, Ф. Э. Дзержинский. Он тяжело переживал острую внутрипартийную борьбу. Дзержинский не разделял