и арендовать. Переходящие в земледельцы освобождались от подушной подати на 25 лет, от земской – на 10, от рекрутской повинности – на 50. Напротив, никто из евреев «к переходу в земледельцы… не мог быть принуждён». Ещё и – узаконялись «промыслы и ремёсла в деревенском их быту»[320].
(Прошло полтораста лет. И за забытою давностью даже просвещённый учёный-физик формулирует тогдашнюю еврейскую жизнь так: «Черта оседлости в сочетании с запретом (!) на крестьянскую деятельность»[321]. А вот историк-публицист М. О. Гершензон судит шире: «Земледелие запрещено еврею его народным духом, ибо, внедряясь в землю, человек всего легче прирастает к месту»[322].)
Влиятельный министр финансов Канкрин предложил для еврейского земледелия ещё и пустующие земли Сибири – и Николай I утвердил к концу того же 1835. Предполагалось отпускать там еврейским переселенцам «по 15 дес. удобной земли на мужского пола душу», земледельческое орудие и рабочий скот за счёт казны, готовые рубленые избы, оплату переезда и питания в пути. – И как будто открылось побуждение к переезду в Сибирь евреев бедных и отягощённых многочисленными семьями. Однако теперь раздвоился расчёт кагалов: частью эти бедные нужны были для отдачи в рекруты (взамен богатых семей), – и от них скрывали, что им прощаются все недоимки, требовали сперва выплаты. Но спохватилось и правительство (трудности дальнего переселения; и что в Сибири евреи «не будут иметь добрых примеров трудолюбия и хозяйства», но и продолжат там «тот же безплодный, одними обманами поддерживаемый торг, который сделал столько вреда Западному краю Империи – корчемствовать, разорять жителей лёгким удовлетворением склонностей к пьянству» и др.). К 1837 переселение в Сибирь было остановлено без обнародования мотивов[323].
Между тем того же года ревизия в Новороссии заключила, что «земли, отмежёванные к [еврейским] колониям и предназначенные для новых поселений, „содержат в себе чернозём самого хорошего свойства, весьма годный для хлебопашества, степи превосходны для сенокосов и разведения скотоводства“» (местное начальство оспаривало такой вывод)[324].
В том же 1837 году было учреждено министерство государственных имуществ (граф П. Д. Киселёв), которому поручалось (как переходная мера к отмене крепостного права) «попечительство над свободными хлебопашцами» (государственными крестьянами), коих было 7½ миллионов ревизских душ, а стало быть, и над евреями-земледельцами, коих было всего 3‑5 тысяч семейств, «капля в море, в сравнении с численностью государственных крестьян. Тем не менее с первых же дней существования Министерства – в него стали поступать просьбы евреев», жалобы самого разнообразного свойства, и во множестве. «В полгода выяснилось, что исключительно евреям надо посвятить столько времени, что это неблагоприятно отразилось бы на главном