задумавшись.
Я не решалась прервать его молчание. Так и стояла посередине кухни, чувствуя себя столь же скверно, сколь, наверное, чувствуют себя преступники перед заслуженной казнью.
– Я не хотела, – тихо прошептала я и на всякий случай приготовилась зареветь в полный голос.
Спокойствие Дольшера меня пугало. Лучше бы наорал на меня, устроил скандал с битьем посуды. Правда, ему пришлось бы сильно постараться найти что-нибудь целое на моей разгромленной кухне, но все равно. Подобные всплески эмоций позволяли ему быстро скинуть злость. А сейчас не поймешь, чего от него ждать.
Краем глаза я заметила, как Вашарий подобрал листок с моими вычислениями, валявшийся около стены, и с явным интересом погрузился в его изучение, видимо не желая вмешиваться в наше почти семейное выяснение отношений.
– Ну не злись, пожалуйста, – пробормотала я, шмыгнув носом. – Я…
– Ты просто была пьяна, – жестокосердно закончил за меня Вашарий, оторвавшись от записей и поспешив выдать последний мой постыдный секрет. Обвинительно взмахнул смятым листочком. – Киота, не скрою, твоя задумка была весьма оригинальной. Но ты ошиблась в своих расчетах ровно в тысячу раз. Не учла коэффициент сопротивляемости магического поля. Удивительно, что Дольшера вообще не разорвало от твоего привета на множество крошечных кровавых кусочков. Да, кузен, пользуясь случаем, выражаю искреннее восхищение системой безопасности в здании департамента. Не каждый стационарный щит способен выдержать такой удар.
– Не усугубляй! – отмахнулся от его замечания Дольшер. – Уж чем-чем, а пристрастием к алкоголю Киота не страдает.
Я в просящем жесте сложила перед собой руки, безмолвно умоляя не выдавать меня. Но Вашарий не внял этой просьбе. Он лишь криво усмехнулся и кивком указал на бутылочные осколки, щедро рассыпанные по полу кухни. Дольшер понял его без слов. Он втянул в себя воздух, будто гончая, берущая след, и угрюмо посмотрел на меня.
– Ладно. – Я гордо задрала голову, поняв, что больше не в силах выпрашивать прощение. Сама заварила кашу – самой и нести заслуженное наказание. – Я все поняла. Пошла собирать вещи. Думаю, в тюрьме они мне пригодятся.
Развернулась, сделала несколько шагов по направлению из кухни и остановилась, почти упершись носом в стену блокирующих чар, защищающих нас от слишком длинных ушей тети, которая, уверена, уже с ума сходит от любопытства.
– С каких пор ты пьешь в одиночку? – спросил мне в спину Дольшер, не торопясь отпускать меня. – Тебя кто-то обидел? Или как прикажешь понимать твой демарш?
Шальная мысль пришла мне в голову. А что, если солгать? Все равно истинную причину своей глупой выходки я открою только на смертном одре, не раньше. Ну или на пыточной дыбе, хотя, надеюсь, до такой крайности дело все-таки не дойдет.
– Я хотела выпить за нашу будущую свадьбу. – Я повернулась к Дольшеру и уставилась на него до омерзения честным взглядом. – Ты прекрасно знаешь, что нам не удалось отпраздновать это событие. Я думала, что не будет