жестоко преследовала подобных «цеховиков» и их покровителей. Беспощадные приговоры поражали своей жестокостью. За хищения в особо крупных размерах выносились однозначные приговоры о расстрелах. Даже насильники и убийцы имели шанс получить помилование, но с «цеховиками» власть поступала самым безжалостным образом, понимая, что эти люди не просто работают на себя – они разрушают советскую плановую экономику и наглядно демонстрируют преимущества индивидуальной деятельности над плановым хозяйством.
Рашковский был богатым человеком даже по меркам Запада, а в бывшем СССР он считался одним из самых уважаемых и богатых людей в стране. Все свои деньги и влияние он передал своему сыну, основавшему банк «Армада» и сделавшему карьеру уже в новых экономических условиях. Тогда Валентину Давидовичу Рашковскому было чуть больше тридцати.
«Армада» стал одним из первых и наиболее успешных коммерческих банков начала девяностых. Тогда шла беспощадная борьба за выживание, и многие банкиры вместе с криминальными авторитетами оказались на кладбище. В этой войне Валентину Рашковскому удалось не только выжить, но и сохранить свой бизнес. В середине девяностых он уже был влиятельной политической фигурой, а его состояние оценивалось в несколько сот миллионов долларов.
Разумеется, подобные успехи вызывали ненависть недоброжелателей, порождали врагов и завистников. На Рашковского несколько раз покушались, несколько раз пытались подорвать репутацию его банка, но все попытки оказались тщетными. Шепотом рассказывали, что спецслужбы даже провели специальную операцию, заслав к нему своих агентов, среди которых была и женщина, ставшая его личным секретарем. Служба безопасности банка смогла всех их вычислить. Говорили, что Рашковский пощадил только секретаршу, к которой испытывал симпатию, поэтому сохранил ей жизнь. Еще добавляли, что, как и отец, сам Валентин Рашковский также считался одним из коронованных королей преступного мира – правда, ни разу не побывав в тюрьме и не получив официального звания «вора в законе», к которому банкир относился достаточно скептически. Как бы там ни было, к началу нового века его состояние оценивалось уже близко к миллиарду долларов, и он попадал в списки журнала «Форбс».
Но затем все поменялось. К власти в стране пришла другая команда, в которой преобладали уже не бывшие друзья Рашковского, а товарищи из компетентных органов. Рашковский оказался умнее многих своих куда более богатых и влиятельных соседей по списку «Форбса». Одни, потеряв свое влияние, предпочли сбежать в Англию, чтобы отсидеться там, как Борис Березовский; другие, отказавшись от борьбы, эмигрировали в Израиль, чтобы пережить там новые времена, как Владимир Гусинский; третьи выбрали очень непривычную для себя роль борца с существующим режимом и оказались в тюрьме, как Михаил Ходорковский.
Рашковский же пошел по другому пути – благоразумно отказался от акций своего банка, передав контрольный пакет представителям государства, входившим