показаний нет, – наконец сказал начальник. – Лишь легкий ореол. И в списке такого точно не значится. Странная штука. Говоришь, просто украшение? Где взял?
– Купил в порту за медяк, – солгал я. – Магии в ней я не чувствую.
– Сейчас мы это проверим. Тащи жабу.
Фредерико выскочил на улицу.
– Будут неприятности? – тихо спросила у меня Джулия.
– Не знаю, – честно ответил я ей. – Мне никто не говорил, что это артефакт.
– Преступники часто маскируют запрещенные магические побрякушки под безделушки. – У толстяка оказался острый слух. – Сейчас проверим, что это такое. Даже если в нем и есть волшебство, он не похож на боевой или темный амулет. Максимум, что вам грозит, – пошлина.
Вернулся Фредерико, несущий на руках огромную, с поросенка, пупырчатую жабу ядовито-лимонного цвета. Трехлапого едва удар не хватил от подобной твари, и он, пуская пузыри, забился под шкаф.
Жабу усадили на стол, она немигающе уставилась на меня и еще сильнее раздулась, вот-вот грозя лопнуть.
– Эй, эй! – сказал я, видя, как Сантьяго открывает ей пасть и кладет на язык медальон.
– Не бойся, не сожрет, – утешил он меня.
Спустя минуту ничего особенного не случилось. Желтое земноводное все так же продолжало таращиться в одну точку.
– И что должно произойти?
– В принципе она должна изменить цвет, – озадаченно сказал Фредерико. – Кажется, стекло опять барахлит.
Сантьяго с досадой стукнул жабу кулаком, и та послушно раззявила пасть, показывая всему миру мой медальон.
– Ошибочка вышла, – сказал толстяк, протягивая мне безделушку.
Я взял ее и, поколебавшись, убрал в карман.
– Так, я закончил заполнение. Давайте деньги, и у меня вопрос. Эта зверушка – твоя?
Он кивком указал на выползшего из-под шкафа Трехлапого.
– Да.
– Тогда с вас еще четверть луидора. Санитарный налог на животных никто не отменял.
Джулия поджала губы, но добавила несколько монет чиновнику, он лихо поставил печать на мое разрешение и, протянув мне, с дежурной улыбкой сказал:
– Добро пожаловать на Черепаший остров, эльф.
Глава шестая,
в которой я участвую в пари
Каждое утро, пока солнце не поднялось слишком высоко и не превратилось в раскаленный гномий горн, Трехлапый растекался по подоконнику и начинал хрюкать от удовольствия, да так, что выспаться не было никакой возможности.
– И тебе доброе утро, – произнес я, выбираясь из гамака.
Он довольно покосился на буфет, как бы намекая, что раз уж я его спас, то неплохо бы о нем заботиться и кормить вовремя, желательно тем очаровательным аппетитным печеньем с кокосовой крошкой, которое находилось на верхней полке. Это лакомство он поедал с поразительной скоростью, впрочем, как и манго, папайю, ананасы, кокосы, авокадо, крабов на пляже, банановые чипсы, а также все, до чего могла добраться его зубастая пасть. С кормежкой Трехлапого не было никаких проблем. Когда я не успевал