было улетучиться парочку, загадочно хмыкнул и, расчленив содержимое на три примерно равные части, распорядился:
– Запереться в своем кабинете, читать, в тезисной форме законспектировать суть, вывести на печать, дать мне. Файлы не сохранять – в одном экземпляре чтоб было. Вперед!
И, выдав каждому по одной части содержимого расчлененной папки, выдворил парочку вон. А сам принялся бегло просматривать ту часть, что оставил себе.
Что там приключилось у Тимофея Христофоровича, Юра с Васей, разумеется, видеть не могли – как и было приказано, они заперлись у себя в кабинете, разложили на столах пожелтевшие от времени бумаги и кинули рубль – кому идти за пивом.
Выпал орел – Юре идти. Юра собрался было, но в этот момент добротная дверь сказочно легко распахнулась от удара могучего плеча, вырвав с мясом стальную накладку с косяка, и в кабинете возник шеф.
Был шеф как бы слегка не в себе: целеустремленная озабоченность комкала его чистый лоб в морщинах, глаза блуждали, а на такую мелочь, как запертая дверь, он вообще не обратил внимания.
– Прочитали? – задал Тимофей Христофорович преглупейший вопрос.
– Икх… Да когда же?! – От изумления старший Юра даже икнул. – Мы… Мы только…
– Ну вот и славно, – непонятно чему обрадовался Тимофей Христофорович и, сграбастав бумаги со столов, спешно направился на выход. – И не надо. Я сам!
– Шиза косит наши ряды, – тихо высказался Вася, проводив шефа удивленным взглядом. – Нельзя так много работать…
Запершись у себя в кабинете, Тимофей Христофорович со вниманием просмотрел все бумаги из папки. То, чего хотел, не нашел и вновь вернулся к отдельно лежавшему листу, обнаруженному им, так сказать, навскидку в той трети документов, которые он первоначально оставил себе.
Вот этот-то лист и вызвал приступ неадекватного поведения председателя комиссии, который в обычной жизни слыл человеком весьма обстоятельным и уравновешенным.
Вторично перечитав каракули, писанные более двух с половиной столетий назад, Тимофей Христофорович перенес в компьютер строки документа, содержащие цифирь, на глазок переводя ценностный эквивалент в современные единицы (за год наловчился оценивать камни, слитки, монеты и иные предметы старины не хуже хорошего нумизмата или антиквара!) и подсчитал. Даже если предположить, что автор документа наполовину приврал, все равно сумма получалась настолько внушительной, что сердечко екало, а по спине активно перемещались виртуальные бикарасы.
– И больше – совершенно ничего, – удивленно покрутил головой Тимофей Христофорович, набирая в текстовом редакторе шапку докладной на верхнее имя. – Ни единого упоминания, ни резолюции тебе… Вот же странные были люди! Ленивые – до жути! Поневоле складывается впечатление, что этот донос попал в такие дурные руки, что… Эм-м… Что, вообще, читал ли его кто-нибудь?..
…Андрей Иванович окончил чтение, машинально снял нагар со свечи