История кокетства. Евгений Баратынский

разрешившись от бремени, каждого поздравила на ухо счастливым отцом новорожденной богини.

      Малютка в самом деле с каждым имела некоторое сходство. Вообще была она подобием своей матери; но в глазах ея, несмотря на их нежность и томность, было что-то лукавое, принадлежащее Меркурию. Тонким вкусом и живым воображением казалась она обязанною Аполлону; Марсу нравились ее свободные движения, доказывающие, по словам его, что отец ее был человек военный; добрый же Вулкан не обнаруживал своих замечаний, но ласкал малютку с истинно родительскою нежностию.

      Все они имели одинаков право принимать некоторое участие в будущей судьбе новой богини, с равным усердием старались о ее воспитании. Жители Олимпа удивлялись быстрым ее успехам и превозносили необыкновенные ее дарования. Одна Паллада усмехалась им подозрительно; да иногда Амур поглядывал на молодую богиню с видом беспокойства и недоверчивости.

      Многие недостатки были в ней заметны, особенно непомерное тщеславие. Она более любила выказывать свои знания, нежели любила самыя науки; в угодительном ее обхождении с богами было более желания казаться любезною, нежели истинного благонравия. Ко всему имела она некоторое расположение, ни к чему настоящей склонности, и потому никем и ничем не могла заниматься долго. Непостоянство ее, может быть, происходило от ее генеалогии; но усовершенствовалось своевольным ее воспитанием. «Наставники ее недальновидны, – говорила иногда Паллада (которая кстати и некстати любила-таки похвастать своим глубокомыслием и мерною прозою произносить торжественный изречения), – наставники ее недальновидны: поверхностное обо всем понятие составит удивительный хаос в голове ее. Они стараются усовершенствовать ее дарования, образовать вкус и развить воображение; но некому просветить ее разума и наставить сердца. По-моему, она не доставит особенной чести Олимпу».