«Пока Россия будет процветать, говорил Катков, пока дела ее будут идти к лучшему, а не к худшему, начала, вводимые к нам новыми Судебными Уставами, будут в силе, и с основанными на них учреждениями будет на веки веков связано имя преобразователя России… Всякое изменение (в Уставах), направленное не к худшему, а к лучшему, может быть, клонится лишь к тому, чтобы судебное дело не менее, а более соответствовало своему назначению, чтобы судебная власть была не менее, а более самостоятельна и независима»[30].
Чтобы подкрепить приведенный авторитет еще более ценным указанием, сошлюсь на мудрого наставника десятков поколений юношества, на слова проф. Редкина, из числа слушателей которого некоторые входят в состав комиссии по пересмотру Судебных Уставов и пред которым должны бы преклоняться все порядочные люди без различия политических воззрений.
Сравнивая между собою два пути законодательного творчества, – паллиативный эмпирический и рациональный научный, достойный учитель говорил: «На административном поприще вы не будете вынуждены прибегать, идя ощупью, освещаемые наукою, к полумерам, к средствам паллиативным, к разным кунстштюкам, перебиваясь ими со дня на день, лишь бы на короткий срок вашего служения, а затем apres moi le deluge. Нет, с твердою помощью начал науки вы сумеете радикально лечить всякую общественную болезнь, ясно сознавая настоящее, прозревши будущее, как пророк, и своею рациональною деятельностью приготовите благосостояние вашему отечеству, а себе вечную память людей, приготовлявших благодатную почву и сеявших семена добра»[31].
Сошлемся, наконец, на представителя точной науки, указания которой обязательны для всех здравомыслящих людей, независимо от их личных вкусов и симпатий. Профессор В. Я. Данилевский в прекрасной речи своей «Чувство и жизнь», произнесенной в Москве, в общем собрании IX съезда естествоиспытателей, с научными данными в руке, развивал ту же мысль, которую в той или иной форме высказывал vates-прорицатель Салтыков и публицист Катков, и юрист Редкин, это – необходимость для плодотворной деятельности соприкосновения, если не осуществления, с принципом, цельною идеею, идеалом, утопиею, которая одна только будит здоровую энергию мысли и чувства. «Что руководит человеком в его борьбе со злом, с лишениями, – спрашивает проф. Данилевский, – что дает ему энергию инициативы? Не идеи, не отвлеченная мысль, но живое чувство, не всегда созданное, но всегда могучее, защищает его от опасности и гибели; лишь наши чувствования побуждают энергию, волю, усилия которой, руководимые разумом, должны вести к наибольшему благу. Те же чувства, которые в личной жизни человека служат путеводным сигналом для его инстинкта самосохранения, те же чувства в высшей альтруистической форме – предохраняют человечество от опасных искажений в жизни всего общества… Мы чувствуем потребность в идеальных построениях, мы стремимся к лучшему во всех областях нашей жизни, к идеалу, хотя бы и недостижимому»[32].