Сиблаг НКВД. Последние письма пастора Вагнера. Личный опыт поиска репрессированных. Александр Макеев

«Нет, не признаю». Допрос окончен. Позже на лекции сотрудников проекта «Открытый список» я услышал интересный пример. Встретив один из протоколов подобных допросов в Государственном архиве РФ, исследователи обратили внимание на указанное в документе время: допрос начался около полуночи и закончился в районе четырех часов утра. Можно себе представить, что могло скрываться за этой парой коротких строк.

      Александр быстро сдался. В деле есть два «чистосердечных признания», в которых он раскаивается в своих антисоветских взглядах и говорит, что «к своему стыду и позору, в последние годы поддался антисоветским настроениям» и теперь ему стало ясно, что он «встал на путь фашистов». Полтора года спустя мне удалось найти и получить в собственность его фотографию периода следствия, сделанную в тюрьме № 2 города Саратова, – и я понял все об этих признаниях. С казенной фотокарточки «анфас-профиль» на меня смотрел старый, осунувшийся и измученный человек. Когда Александра арестовали, ему исполнился уже 51 год. Жена в многочисленных запросах и прошениях писала, что он сильно болен. Неудивительно, что в ужасающих условиях тюрьмы его хватило ненадолго. Он был обычным человеком, который вряд ли мог себе представить, что когда-то окажется в подобной ситуации. Обычный человек не должен быть героем. Не должен быть готов к борьбе за трезвый рассудок в условиях голода, грязи и постоянного унижения человеческого достоинства. Это все – удел людей, сознательно идущих на риск, пестующих в себе эти качества задолго до того, как они могут понадобиться. Престарелый учитель и музыкант Александр таким не был.

      Он предстал передо мной пожилым интеллигентом, до смерти напуганным, но сохраняющим надежду на то, что это все ошибка и во всем разберутся, надо только сказать правильные слова. Такие мысли часто встречаются на страницах воспоминаний и мемуаров – распространенное заблуждение «случайных» узников ГУЛАГа.

      Почерк следователя был торопливым и неаккуратным, читался непросто. Я в очередной раз просматривал документы, вчитывался в текст – и вдруг взгляд «запнулся» о непонятное слово. Попробовал перечитать еще раз – не получается. Из контекста предложения я понял: архивисты не закрыли одну из фамилий. Причем через строчку она повторялась. Видимо, работники архива, как и я, не смогли разобрать текст и этой фамилии не заметили. Речь в предложениях, где она встречалась, шла об отце неизвестного «подельника» Александра. Говорилось, что он был учителем, жил в селе Красный Яр, был раскулачен и сбежал в город Ворошиловск (нынешний Ставрополь). По мнению следователя, этот человек был одним из главных организаторов антисоветской группы в селе Красный Яр. Кажется, появилась зацепка. Я снова и снова пытался прочитать фамилию, сравнивал и переставлял местами буквы. Наконец получилось. Похоже, фамилия этого человека была Лихтнер.

      Помочь мне с поисками я попросил на том же форуме, посвященном немцам Поволжья. Нашел исследователя – Александра Винтера, который занимается историей образования в Поволжской республике, –