слушала, что племянница обнаглела вконец, бессовестная. Мать ее – симулянтка и бездельница. Сын подруги – бездарь и неудачник. А жена сына подруги – стерва, каких поискать. И только Ирочка у Александры Аркадьевны была хорошая, умная, порядочная девочка. Святая буквально.
– Да, тетя Шура, вы совершенно правы, – поддакивала Ирочка. Она не рассчитывала на квартиру и вообще ни на что не рассчитывала, просто не могла отказать одинокой больной женщине в такой малости – поговорить по телефону.
Все это длилось не месяц, не два, а много лет. Разговоры, скандалы перетекали из пустого в порожнее. Настя звонила все реже, Альберт тоже приезжал по большим праздникам. А Ирочка подсылала к телефону сына, который говорил, что мамы дома нет, потому что Ирочке муж был важнее, чем тетя Шура.
Тетя Шура умерла в одиночестве. Ее нашли через три дня соседи – от квартиры попахивало. Так уж получилось, что племянница Настя похоронила маму, которая умерла в своей квартире, а не в богадельне, в своей кровати, а не на казенной койке, в объятиях дочери, а не санитарки. Умерла быстро, оттолкнув в последний раз руки дочери. Настя впервые за много лет уехала отдыхать.
Альберт отмечал свадьбу сына за городом. Эльвира была довольна – невеста оказалась с приданым в виде квартиры, из хорошей семьи. А у Ирочки заболели все разом – муж, сын и дочка. Она металась от одного к другому с каплями и платками и даже не обратила внимания на то, что вечером телефон молчит.
Да, тот самый брат, которому тетя Шура собиралась завещать квартиру, умер двумя днями раньше. Только тетя Шура об этом так и не узнала.
Дело было простое. Настя получила квартиру. И не знала, что с ней делать. Спрашивала у моей мамы. Мама посоветовала заранее написать завещание.
– У меня никого нет, – заплакала Настя, до которой только в тот момент это дошло.
Дядя Аслан и Эдик привезли маму домой. Первые дни она была совсем другой, как будто это была не моя мама, а совершенно другая женщина. Варила щавелевый суп, научила меня свистеть в перо лука, собирала колорадских жуков с картошки. Она ходила в старом бабушкином халате и повязывала голову платком. Даже бабушка начала нервничать.
– Что с ней происходит? – спрашивала она Варжетхан.
– Пытается стать другим человеком, – пожимала плечами та.
– И что делать?
На самом деле мама была нам нужна другой – в шортах, завивке, смелая, независимая, дерзкая.
– Подожди, что-нибудь случится, – обещала Варжетхан, улыбаясь.
Старая гадалка была права. Случилась свадьба на соседней улице, куда позвали, конечно, все село. Вика, бывшая мамина одноклассница, похоронила первого мужа, с которым прожила полгода, и сейчас выходила замуж за пожилого вдовца.
Вика, в длинной фате, стояла в углу. Гости приходили, ели, пили. Вдруг Вика начала медленно опускаться на пол в своем углу.
– Вы ее хоть кормили? – кинулась к ней мама.
Оказалось, что невеста уже два дня ничего не ела.
Мама сидела с Викой в углу и кормила ее с рук.
– Зачем