имелся неисчерпаемый запас розовых детских платьев с рюшами, которые, вероятно, были пределом мечтаний для четырехлетних принцесс, но чем старше становилась Ивонн, тем невыносимее они смотрелись. Особенно потому, что девочке приходилось почти до двенадцати лет носить модели, рассчитанные на семилетних детей, отчего они неумолимо рвались по швам.
Мать Ивонн обожала оперу. Она брала дочь на постановки «Тоски», «Кармен» и «Травиаты». Она была членом клуба друзей оперы, и это означало, что проходила по специальным приглашениям, а в фойе вместе с толпой таких же тетушек получала канапе с семгой. Перед началом спектакля режиссер выступал с небольшим докладом о композиторе, а один пожилой оперный певец рассказывал истории из своей жизни и напевал несколько мотивов.
В мире оперы мать Ивонн снова оживала. Она питала страсть к разноцветным костюмам, к пышным нарядам и гриму. Сильнейшие чувства, которые оказывали на нее разрушительное действие, – локализованные и подавляемые либо внезапно бесконтрольно вырывавшиеся наружу, облагороженные искусством, вновь становились покорными.
Ивонн ненавидела оперу и все, что было с ней связано; для девочки она ассоциировалась с одним сплошным психозом. Но самое ужасное заключалось в том, что она и ее мать очень подходили друг другу. Мать всегда накладывала на лицо слишком много косметики и носила яркие красные или голубые костюмы, толстые золотые цепочки и парики, поскольку ее волосы из-за тяжелых периодов болезни были неухоженными и выглядели взлохмаченными. И рядом с ней Ивонн в своих платьицах из тюля, с завитыми локонами и бантами. Очень часто ей приходилось выходить на сцену, чтобы получить автограф в своем либретто.
Однако в такие вечера у Ивонн всегда были исключительно чистые платья, и от нее не несло мочой.
В девятом классе к ним в школу пришла энергичная преподавательница театрального искусства. Она проходила по классам и набирала желающих принять участие в постановке пьесы Ионеску «Лысая певица».
– Мне нужны молодые люди, готовые взяться за нечто необычное, – воодушевленно обратилась она к классу и принялась размахивать руками под вязаным пончо. – Здесь есть такие?
– Ивонн, Ивонн! – закричали мальчишки, которые обычно издевались над ней.
– Кто это – Ивонн?
Девочке захотелось провалиться сквозь землю.
– Прекрасно, Ивонн. Как твоя фамилия? Я запишу тебя. Значит, в пятницу в десять тридцать в актовом зале. До встречи.
И как хорошо выдрессированный пес, которым она фактически и являлась, девочка отправилась на репетицию.
Желающих оказалось куда больше, чем ролей. Но вскоре многие отсеялись. Соизволившие прийти девочки быстро смекнули, что здесь не было феерических ролей, которые сразу сделали бы из них звезд.
– Как я поняла, вы сказали «Лысая певица». А это так и вправду называется – «лысая»? Тогда лучше не надо.
– А участие в постановке будет засчитываться как оценка? – спросила другая,