Фомич с Иван Иванычем подвели идеологическое обоснование.
– Товарищи, правильно говорят, Юра, – строго произнес Михал Абрамыч. – Давайте, Юре по рупь пятьдесят.
Я собрал деньги. Михал Абрамыч как обычно дал тридцать копеек.
– Возьми сразу пять бутылок, чтобы потом не бегать, – напутствовал он меня.
Я быстренько подсчитал, что с меня почти шесть рублей. Деньги у меня были, так как после работы я должен был купить домой продуктов.
Сначала мы выпили за молодого коммуниста, потом за того, на чье имя было заявление, за Михал Абрамыча. На третьем стакане Николай Петрович уронил на заявление квашеную капусту. Мужики на него зашумели, что он такой неловкий, зря добро переводит. Капуста действительно была замечательная.
Я по новой начал переписывать заявление. После слов «прошу принять меня кандидатом в члены КПСС», меня переклинило: я начисто забыл, что писать дальше.
– Михал Абрамыч, а что писать после слов в «члены КПСС»?
– Юрий Иванович, вы меня удивляете. – Чувствовалось, что секретаря парторганизации «развезло». – В такой ответственный момент, я бы даже сказал священный миг, вы не можете себе ответить, почему я хочу стать членом партии. Коммунист, бля, это как росинка на молодом побеге. Пиши…
– Что писать Михал Абрамыч? Что хочу стать росинкой на молодом побеге?
– Слушай меня, бля и пиши: «Прошу принять меня кандидатом в члены КПСС, чтобы быть таким же чистым и прозрачным, как росинка на молодом побеге». Ставь число и подпись.
Я написал, как продиктовали. Выпили по третьему стакану. Пьяны были все без исключения. Даже Михал Абрамыч, который все же успел сказать мне:
– Давай сюда заявление, пока снова не заляпали. В понедельник проведем партсобрание и примем тебя в наши ряды строителей коммунизма.
Он забрал у меня заявление и спрятал в своем портфеле. В этот торжественный и судьбоносный для меня вечер я заночевал в школе. Точнее, мы все остались, справедливо решив, что завтра все равно воскресенье.
Ранним утром добирался до дома больной и понурый, с изрядной долей страха, что придется держать ответ перед женой, но с законным чувством гордости за себя и мировое коммунистическое движение. Одним коммунистом на планете Земля стало больше.
В семь утра я был уже дверей своей квартиры. Надеясь, что жена еще спит, очень тихо открыл замок и на цыпочках начал протискиваться в дверь, надеясь сразу нырнуть в ванную. Но едва я только просунул голову, как получил по ней же неожиданный и поэтому очень болезненный удар чем-то очень твердым. Ноги подкосились, и я упал на пол в коридоре. Я бы и так упал, но удар ускорил мое падение. Лежа на спине и закрыв на всякий случай голову руками, увидел над собой перекошенное от злобы лицо Маняши с зонтиком в руках. Это им был нанесен столь чувствительный удар не только по голове, но и по моему самолюбию. Какая-то жена бьет коммуниста, возможно даже будущего лидера всего коммунистического движения, но вслух только произнес:
– Я больше не буду.
– Что