дело всегда приветствовался: выпьют на копейку, а денег вносят наравне, а то и поболее. Деньги собрал Андрей, и мы с ним потрусили в магазин. В магазине застряли почти на час, так как вся страна в едином порыве приняла участие в коммунистическом субботнике. К шести благоприобретенным бутылкам портвейна мы присовокупили еще шесть сырков «Дружба», триста грамм «Докторской» колбасы, порезанной на ломтики и буханку черного хлеба. Наше возвращение совпало с окончанием коммунистического субботника. Метла и лопаты были сданы. Ильич может гордиться нами.
– Куда пойдем? Как обычно, в скверик? – поинтересовался кто-то.
– А куда еще же, – заметил Бахирев. – В теньке у пруда сядем. Сольемся с природой, так сказать.
В теплую погоду скверик был нашим ритуальным местом. Если хотелось в уединении почитать, выпить в компании, назначить девушке свидание, всегда шли туда. Уже через десять минут мы были в скверике, и на двух впритык расположенных скамейках, расставляли бутылки и раскладывали более чем скромную закуску. Когда все уже было готово к завершению коммунистического субботника на оптимистической ноте, выяснилось, что у нас отсутствуют емкости для питья.
– Будем пить из горла. Нам не привыкать, – крикнул кто-то из девчонок с комсомольским задором.
Я же лишний раз убедился в преимуществе портвейна перед другими напитками. Сухое вино – это напиток не для компании. Пьешь много, а толку мало. Водка – напиток в целом неплохой, но для нее требуется более – менее сносная закуска, да и из горла особенно не попьешь. А портвейн всем напиткам напиток! Не требователен к закуске, легко пьется из горла, очень хорошо развязывает языки, неразборчив к компании и месту выпивки.
На пару с Андреем ловко и синхронно срезали пластиковые пробки и передали бутылки нашим девушкам. Их было всего трое, и пьют быстро, и понемногу. Я, может быть, излишне подробно рассказываю, но это ключ к моей будущей женитьбе. В этой женитьбе виноват я, и только я, но никак не портвейн, который так легко в этот день лился из «горла» в горло. После «первого круга» мы весело и радостно смеялись, беззлобно подтрунивая друг над другом, перемывая косточки преподавателям и отсутствующим однокурсникам, после «второго круга» стали рассказывать анекдоты, которые слышали друг от друга не один раз, но все равно было смешно. После третьего выяснилось, что портвейн закончился, и неплохо бы взять еще.
Когда я вернулся, компания уменьшилась на два человека, что было и не так уж плохо. Я был очень жадный до портвейна и не любил делиться. Сделав глубокий глоток и, занюхав корочкой хлеба, прикидывал, с кем из наших девушек мне сегодня обломится. Мелькнула даже запредельная мечта, чтобы обломилось со всеми сразу и прямо сейчас. Сделав еще глоток, я заметил укоризненный и печальный взгляд Андрея. Он не любил, когда я уходил на «облом», считая предательством нашей дружбы, скрепленной портвейном. В ответ я лишь лихо подмигнул: «Мол, не волнуйся Андрюх, все будет тип – топ!»
Очнулся оттого, что кто-то сильно и противно тряс