живейший интерес и он снова опустился в кресло. – Это когда же? Сегодня вечером? Он убит? – Шульц нахмурился. – А кто занимался этим делом? – Некоторое время он молча слушал, но вскоре резко оборвал поток слов. – О'кей, о'кей, пока помолчи и немедленно поезжай ко мне. Я буду дома.
Шульц повесил трубку и долго сидел, погрузившись в размышления. Наконец он встал, погасил свет и вышел из кабинета. Внизу по-прежнему шла оживленная игра в кости. Шульц обошел столы и выбрался на улицу. Тут же подкатила черная машина. Шульц сел. Шофер, словно окаменев, неподвижно сидел за рулем. Это был тощий, узкогрудый парнишка в кепке с длинным козырьком, скрывавшим лицо.
– Домой, Джо, – приказал Шульц.
Он удобно устроился на сиденье, вытащил сигару и закурил. А потом всю дорогу, прикрыв глаза, рассеянно глядел на огоньки фонарей и, казалось, полудремал, но на самом деле его мозг ни на секунду не прекращал работать – он анализировал, припоминал детали, строил и тут же отвергал всевозможные планы. «А впрочем, какой смысл строить планы, не зная, что сейчас расскажет Кабит», – наконец решил он.
Машина остановилась возле красивого загородного дома, и, еще не открыв дверцу, Шульц уловил пряный аромат садовых цветов. Он уверял, что у всякого человека должен быть свой конек, дабы, удалившись от дел, не зевать со скуки. Страстью Шульца было садоводство. Он увлекался орхидеями и выращивал в оранжерее за домом всевозможные редкие сорта. Кроме того, Шульц разбил огромные клумбы ярко-красных бегоний – предмет восторга и зависти соседей.
Он вышел из машины и жадно вдохнул запах цветов.
– Здорово пахнет, а, Джо? – спросил он, улыбаясь в темноте.
Шофер пробормотал нечто невразумительное.
Каждый раз, вернувшись домой, Шульц повторял одно и то же. Джо цветы не интересовали. Он считал это пустой тратой денег.
– Оставь машину тут, Джо. Может быть, она мне еще понадобится.
Шульц прошел по вымощенной плиткой дорожке и открыл дверь. В гостиной горел свет.
Лорелла лежала на диване в дальнем конце комнаты. Короткая юбка чисто символически прикрывала обтянутые черным шелком ноги. Девушка подняла глаза и улыбнулась. Шульц с порога пристально разглядывал ее.
Лорелли явно толстеет. Пока это еще не слишком бросается в глаза, но все же она выглядит пухленькой. И бедра для такого маленького роста широковаты. У Лорелли лицо сердечком, матовая кожа, полные ярко-алые губы, а брови иссиня-черные. Она еще очень молода. Шульц точно не знал, сколько ей лет, но считал, что не больше двадцати, и с огорчением думал, что к тридцати все ее очарование наверняка исчезнет.
Девушка снова посмотрела на Шульца, открывая в улыбке два ряда ослепительно белых зубов. В то же время она спрашивала себя, долго ли еще сможет терпеть это большое неуклюжее тело.
– Привет, Маэстро! – Лорелли лениво взмахнула пухлой лапкой. – Заходи быстрее – там холодно, а ты не такой уж красавец, чтобы затягивать представление.
Шульц закрыл дверь.
– Мне не надо быть красивым, – спокойно произнес он, подходя к девушке, – у меня другие козыри. Например, там, внутри, – Шульц похлопал