его автопортрет, напугаться можно. Как только не стыдно человеку тратить свои силы на такое безобразие! Как же так, человек закончил советскую среднюю школу, институт, на него затрачены народные деньги, он ест народный хлеб. А чем же он отплачивает народу, рабочим и крестьянам за те средства, которые они затратили на его образование, за те блага, которые они дают ему сейчас, – вот таким автопортретом, этой мерзостью и жутью? Противно смотреть на такую грязную мазню и противно слушать тех, кто ее защищает…» После такой яркой характеристики Жутовского узнал весь мир. Впоследствии Хрущев уже в отставке извинился перед художником.
Рассказ Бориса Жутовского о жизни на Кутузовском полон интереснейших подробностей, мы будем к нему обращаться в течение всего повествования, а пока впечатления детства: «Кутузовка всегда была правительственной трассой. Вся эта дорога была утыкана вот такой высоты чугунными шкафчиками – телефонами. В один прекрасный момент все шкафчики начинали звонить. И тогда, откуда ни возьмись, возникало штук 20 НКВДэшников, которые начали гонять нас палками. Тогда мы, утирая сопли, скатывались к подножию горы, где была керосинная дяди Феди. До сих пор люблю этот запах керосина с опилками – весь пол засыпан был опилками. Мы там пережидали, пока Сталин проедет, чтобы опять кататься. Его превосходительство ездило, кстати говоря, всего на двух автомобилях. Потом уже через какое-то количество лет мы уже договорились. Они говорили: “Ребята, уходим”. Мы уходили. Мы скатывались вниз. А тут на углу еще была деревня. В марте 1953 года я побывал на даче Сталина. Попер туда на лыжах из любопытства – он умер только-только. Забор местами разломан был, и я вошел на территорию. Тихо, никого нет – охранная будка с выбитыми стеклами… И только одна тетка выходит в ватнике, в валенках, с ведром и идет к речке полоскать тряпки…»
Район Кутузовского проспекта и прилегающих к нему улиц по своему уникален – здесь почти нет панельных домов, все сплошь т. н. «сталинки» – роскошные и внутри, и снаружи дома с просторными подъездами, квартирами большой площади и высокими потолками, прекрасно разработанным внутридомовым пространством. Все построено прочно и надолго, для людей, очень больших людей, их близких и родственников, а также обслуживающей их тонкой научно-технической прослойки. Прямо как в песне: «Будет людям счастье, счастье на века, У советской власти сила велика». Но ведь никто и не обещал, что счастье наступит сразу для всех. Поэтому Кутузовский проспект – это островок счастья, отдельно взятый кусочек коммунизма, возникший в советской Москве в середине 1950-х годов.
Если бы все же проспекты называли в честь строивших их зодчих, то Кутузовский вправе был бы носить имя Розенфельда. Нет-нет, никакого отношения к большевику Льву Каменеву (Розенфельду) он не имеет. Зиновий Моисеевич Розенфельд, уроженец Витебщины и лауреат двух Сталинских премий, два десятка лет занимался застройкой Кутузовского проспекта еще с конца 1930-х годов, когда и названия-то