и Клюква все еще стояли на месте и о чем-то горячо разговаривали, размахивая руками.
На другой день студия выехала из Киева.
Среди отрогов Карпат, на зеленых берегах Буга ребята провели конец лета.
Куда только не заведет, не забросит киноактеров судьба!
Гуля вместе с остальными ребятами жила в белой колхозной хате, распевала по вечерам украинские песни, купалась в быстрой горной речке. Это было славное время…
Книжки, которые Гуля привезла с собой, так и лежали на дне чемодана. Только иногда, во время съемки или на отдыхе, возвращаясь с далекой занятной прогулки. Гуля с тревогой вспоминала про свои школьные дела. «Им-то хорошо, – думала она, поглядывая на взрослых актеров, – снимайся сколько хочешь – тебя на второй год не оставят. А тут неизвестно, что и делать: то ли сниматься, то ли купаться, то ли географию повторять. Э, ладно! В городе буду учить реки и горы, а здесь есть свои – настоящие!»
Но и в городе заниматься школьными делами ей не пришлось. В первый же день после своего возвращения в Киев она слегла в постель.
Сначала она прилегла на минутку, даже не раздеваясь. Ей казалось, что она просто устала с дороги. Болела голова, кололо в ухе. Ужасно хотелось пожаловаться кому-нибудь, но мамы в городе не было – уехала на три-четыре дня в командировку. А жаловаться чужим она не любила.
– Что с тобой, Гуля? – спросила ее соседка. – Ты больна?
– Нет, нет. Это я роль учу. Мне придется играть в картине больную девочку, – выдумала Гуля.
– Очень уж ты хорошо играешь эту роль, – сказала соседка. – Дай-ка я твой лоб пощупаю. Ишь ты, и температура даже поднялась!
Она укрыла Гулю одеялом и тихонько вышла из дому.
Через несколько часов Гулина мать получила телеграмму: «Приезжайте немедленно Гуля больна».
«Только бы не закричать!»
В комнате было тихо и темно. Настольную лампу мама завесила своим шелковым платком, шторы на окнах были опущены.
– Где же больная? – спросил старичок доктор, протирая очки.
Мама приподняла платок, накинутый на абажур.
– Вот она, доктор, полюбуйтесь.
Доктор сел на стул возле Гулиной постели.
– Я так и знала, что этим кончится, – жаловалась мама, снимая повязку с Гулиной головы. – Вы подумайте, такая холодная осень, а она снималась в одном платье под проливным дождем!
– Мы этого дождя только и ждали, – сказала Гуля. – Сначала нам нужно было солнце, а потом настоящий проливной дождь.
Доктор покачал головой:
– Да, нелегкая у тебя, девочка, профессия. Очень нелегкая.
Он наклонился над Гулей.
– Отрежьте мне это проклятое ухо, доктор, – сказала она вдруг решительно.
– Это еще зачем? – удивился доктор.
– Чтобы нечему было болеть!
Доктор засмеялся:
– А если голова болит, так и голову отрезать прикажешь? Нет уж, милая, ухо я тебе оставлю, а проколоть его проколю. Легонько-легонько. Ты не бойся.
– А я и не боюсь, – ответила Гуля.
– Правда? –