сама не знала, что все время шла сюда, ко мне. Ты быстро всему научишься, ведь ты последняя истинная Сураева. И у тебя есть сын…
– Он Коробов! – воскликнула она.
– Наполовину – Сураев. Это много, – сказала старуха решительно.
– Нет, это все несерьезно! – Тамила Борисовна попыталась сбросить с себя наваждение. – А вот настойки, какие я просила, можете вы сделать?
– Есть у меня питье для тебя, давно готово, – махнула рукой старуха. – Ладно, не стану торопить. Да так и вернее будет: определишь сама – белая тебе нужна сила или темная? А потом вернешься, куда денешься! Придешь ко мне.
«Как бы не так! – подумала Коробова. – Дай мне только своего зелья, а там я сама со всем справлюсь. Без всякой магии…»
Старуха вновь словно прочитала ее мысли:
– Ну пошли, – сказала. – За настойкой.
Они вернулись к дому, но теперь Евстафия Исидоровна зайти гостью не пригласила.
– Подожди меня тут, – наказала.
Через пять минут вынесла два фарфоровых флакончика. Открыла один, дала Коробовой понюхать:
– Это снотворное. Пять капель в любой напиток – и сон до утра крепчайший, ничем не разбудить. А наутро голова будет ясная, свежая.
Открыла другой флакон, понюхала сама, потом протянула Тамиле Борисовне. Запах был очень приятный. Во флаконе, который был заметно больше первого, мутно плескалась густая коричневая жидкость.
– Кто это выпьет в ночь новолуния, полчаса будет ходить во сне… Хватит тебе получаса?
Коробова прикрыла глаза ресницами, скрывая торжествующий блеск. Кивнула. Достала из сумочки, висевшей на длинном ремешке через плечо, пачку ассигнаций.
– Сколько я должна вам?
Старуха сурово отвела ее руку.
– Сочтемся… когда снова сюда вернешься.
Не выдержав взгляда колдуньи, Тамила Борисовна неловко усмехнулась.
– Я не планирую возвращаться. Лучше рассчитаемся сразу.
Евстафия Исидоровна вновь брезгливо оттолкнула от себя деньги:
– Это ваши, людские, магические знаки. Вы им подчиняетесь, вы следуете туда, куда они ведут. Но для нас, друидов, они – просто пыль. Наши знаки и природой, и миром, и космосом управляют. И судьбами вашими… Езжай! Вернешься, расплатишься!
Когда Коробова уже сидела в седле, старуха сказала вновь обыкновенным ласковым голосом:
– А травку ту, вторую, давать пить надо через две недели, не раньше. Как раз и новолуние наступит…
В этот миг, с громким клекотом и хлопаньем крыльев, на плечо колдуньи опустилась мощная красивая птица с изогнутым клювом и сильными лапами – коршун.
– А вот и посланник мой! – обрадовалась старуха. – Он и проводит тебя.
И верно: коршун парил над ней невысоко, пока Тамила Борисовна ехала лесом, оврагом, вдоль каменных террас. Он нервировал ее. И только когда она выбралась на дорогу к Починкам, круто лег на левое крыло и скрылся за верхушками деревьев.
«Старуха все-таки