машины открылись, и двое крепких мужчин в кожаных куртках выбрались наружу.
– Дыня, он же ботан, – сказал один из них, лысый, как колено.
– Ничего, Яйцо, ботанов тоже надо учить, – отозвался мордоворот. И добавил с ухмылкой: – Чтобы не наглели.
Мордоворот стремительно пошел на Глеба. Тот не попятился и не развернулся, он чуть отвел назад правое плечо, а потом спокойно и четко врезал бугаю кулаком по физиономии. Удар снес громилу с ног и швырнул его на асфальт.
Лысый остановился и с изумлением уставился на своего вырубившегося товарища. Затем перевел взгляд на Глеба и хрипло проговорил:
– Ты чего сделал?
– Дал Дыне в дыню, – сказал Корсак. И уточнил: – А тебя, кажется, зовут Яйцо?
– Ах ты…
Лысый выхватил из кармана травматический пистолет. Глеб, не дожидаясь продолжения, шагнул вперед и врезал лысому верзиле ботинком между ног. Тот вскрикнул, выронил пистолет и, зажав отбитую мошонку руками, согнулся пополам. Глеб посмотрел в сторону «Тойоты» и громко спросил:
– Кого еще поцеловать?
Тонированное стекло поднялось, скрыв от посторонних глаз мрачную утробу автомобиля.
– Вот так всегда, – усмехнулся Корсак. – Пообещают и обманут.
Он повернулся и направился к дому, но пройти успел всего несколько шагов. Его догнали сразу двое. Глеб резко повернулся и сжал кулаки, намереваясь сильно огорчить своих преследователей, но мощный удар кулаком в челюсть швырнул его на асфальт. А потом в ход пошли ноги.
«Меня бьют», – понял Корсак, но тут ботинок противника врезался ему в висок, перед глазами у Глеба помутилось, и он потерял сознание.
Очнулся Глеб (если, конечно, это слово применимо к бедолаге, из которого чудом не вышибли дух) в своем любимом баре «Дэдлайн». Черт его знает, как он сумел доковылять до бара. В теле болела каждая клетка. Но лицо, как ни странно, пострадало мало.
Глеб подумал, что название бара полностью соответствует границе, к которой он подошел сегодня вечером[1]. Уже месяц он только и делал, что шлялся по барам и ночным клубам, швыряя деньги направо и налево. Банковский счет за это время сжался до микроскопических размеров, подобно ослиной коже из знаменитого романа. Пора было завязывать.
К столику подошел официант Саша, старый знакомый Глеба.
– Тяжелый день? – поинтересовался он, взглянув на Корсака.
– Угу.
– В последнее время тебя слишком часто бьют, дружище.
– Бьют – значит, любят, – констатировал Глеб. – Принеси чего-нибудь… продезинфицировать.
– Глеб, у тебя губа разбита – будет больно.
– Ничего. Это мое привычное состояние.
Официант ушел, а вскоре вернулся с графинчиком водки и парой тарелочек с закусками. Наполнил рюмку, пододвинул ее к Глебу.
– Только не переусердствуй, – посоветовал он.
– Не буду, – пообещал Корсак.
Выпив рюмку и закусив соленым рыжиком, Глеб задумался. Выпивка – это, конечно, хорошо. И пускать свою жизнь