не удалось избавить от кошелька какого-то загулявшего пруссака, то и сегодняшний визит к мадам Ивонне оказался бы под угрозой.
Толкнув плечом дверь в конце длинного сумрачного коридора, Бабевич переступил порог в полной уверенности, что увидит перед собой застывшую с хлыстом в руках Селесту.
Однако вместо Селесты его встретил высокий, седовласый, благородного вида господин, приятное лицо которого едва тронули морщины.
Сэр Чарльз Ричардс прибыл в Санкт-Петербург из Англии всего лишь несколько месяцев назад, но и за короткое время успел стать фаворитом князя Михаила, младшего брата Александра Павловича.
В глазах столичного света он был милым, обаятельным иностранцем, отличавшимся безупречными манерами и неброской элегантностью, что и подтверждали в этот вечер приталенный черный сюртук и голубовато-серые бриджи, плохо соответствовавшие общеизвестной любви русских к пышности и цветистости.
Николай был одним из немногих, кто подозревал, что за любезной улыбкой прячется жестокая душа, способная на большое зло.
– Добрый вечер, Николай, – приветствовал гостя Ричардс, помахивая плеткой, казавшейся такой милой в ловких пальчиках Селесты и выглядевшей пугающе грозной в руке англичанина.
Облизнув пересохшие вдруг губы, Бабевич торопливо оглядел комнату с широкой кроватью, застеленной черным атласным покрывалом, и развешанными на стенах орудиями пыток. Он еще надеялся – разумеется, без малейших на то оснований, – что в темном уголке прячется Селеста или кто-то из слуг.
Как будто их присутствие могло защитить его от наполняющей воздух злобы.
– Как… – Горло сдавило, и Николай откашлялся. – Как вы сюда попали?
Поджав губы, англичанин с нескрываемой брезгливостью оглядел Николая, чье неуклюжее, коротенькое и раздутое тело помещалось в потертом сюртуке болотно-зеленого цвета и тесных коричневых бриджах.
– Пред мной немногие закрыты двери, – ответил он.
Николай сжал кулаки. Как ни пугал его проклятый чужестранец, терпеть насмешки он не собирался.
– Поздравляю. А теперь попрошу удалиться. Я пришел сюда для развлечений, закрытых для посторонних.
– С развлечениями придется подождать, – усмехнулся сэр Чарльз, помахивая плеткой. – Пока мы не закончим нашу маленькую беседу.
– Я уже сказал, что эта дрянь, княгиня Мария, отказывается платить, пока не получит доказательства. То есть не увидит письма. Что вы предлагаете делать?
– Вы знали, что княгиня отправила дочь в Англию? Точнее, в Суррей.
Николай нахмурился. Вообще-то ему было плевать и на княгиню, и на ее дочь.
– А какое мне дело?
– Во-первых, это доказывает, что в письмах есть нечто заслуживающее внимания. Нечто, что надобно скрывать. Иначе княгиня никогда не отправила бы дочь в такое путешествие.
– Подождите-ка, – проворчал Николай. – Вы же вроде бы говорили, что знаете, что там в этих письмах.
– Говард Саммервиль