ослабил хватку, и Лариса потянулась к разорванной кофточке. Она захлебывалась рыданиями, но ее слезы никого не трогали.
Девушка собирала разбросанную по машине одежду, а бандиты смеялись над ней. Михей не упустил ни единого удобного случая, чтобы ухватить ее за грудь или за ягодицу. Это было так омерзительно, что в конце концов к горлу подкатила тошнота. Сдерживаться она не стала и вывернула содержимое желудка прямо на себя.
– Фу ты, твою мать! – брезгливо сморщился Михей.
И больше за всю дорогу он ни разу не прикоснулся к ней. Именно этого добивалась Лариса. Лучше терпеть на себе собственную блевотину, чем прикосновения этого ублюдка.
Бандиты ничего не боялись. И спокойно въехали на мост, в конце которого находился пост ГАИ. Милиционеры могли их остановить, освободить Ларису, их самих арестовать за похищение человека, но Михея это нисколько не пугало. Похоже, он действительно чувствовал себя хозяином в этом городе.
Бандит мог бы завязать Ларисе глаза, чтобы она не видела, куда они едут. Но он не стал этого делать. И со спокойной совестью привез ее к себе в дом, что находился в пригороде Красностальска и стоял у самой реки.
Соседи могли наблюдать за ним из окон своих домов, но его это ничуть не смущало. Михей схватил Ларису за шею, грубо вытащил из машины. А когда она вырвалась и побежала к воротам, он догнал ее в два прыжка и ударил кулаком в затылок.
А в себя Лариса пришла уже в доме. В чувство ее привела холодная вода. Она голышом лежала в ванне, а Михей поливал ее из душевой лейки.
– Оклемалась? – с нахальной насмешкой спросил он.
И, не дожидаясь ответа, швырнул на нее лейку.
– Давай, отмывайся. Ты мне чистая к столу нужна. Буду тебя как рыбу к пиву подавать…
Но Лариса даже не шелохнулась. Такая апатия на нее вдруг навалилась, что пульсирующая боль в затылке отступила куда-то на задний план. И на холодную воду она не реагировала. Даже наготу свою она не пыталась скрыть. Зачем? Ведь Михей уже все видел…
– Ну, чего сидишь, как корова на льду? Рыбой не хочешь быть? Так станешь мясом. Это у меня запросто, – продолжал глумиться бандит. – Сейчас Уксус подойдет, он у нас по этим делам спец. Если труп нужно разделать, мы его сюда зовем. Топорик у него острый, рука набита, он в этой ванне любой труп за пять минут разделает… Слышишь, в этой ванне!
Лариса услышала. И поняла, что в той ванне, куда ее затащили, творились жуткие дела. Бандиты и людоеды – ягоды с одного поля, и кровь людская для них – что водица… Лариса дернулась, вскочила на ноги. Она не могла находиться там, где нелюди рубили на куски человеческую плоть.
Но Михей не позволил ей выскользнуть из ванны. Он столкнул ее обратно, взял мочалку, смочил ее водой и стал намыливать. Лариса дернулась, но Михей хлестнул ее намыленной мочалкой по лицу.
– Сидеть, сука!
От страха Лариса онемела и одеревенела. И даже не пискнула, когда Михей стал мыть ее. Но даже в таком состоянии она бы не позволила ему что-то большее. Во всяком случае, ей так хотелось думать.