его по всем правилам, на всякий случай. – Я подмигнула начальнику кабинета, он согласно и важно покивал в ответ. После чего я добавила, опять посмотрев на несчастного парня: – Это будет тебе предостережением, если вдруг опять решишь покорить чье-то сердце нетрадиционным способом! Это понятно?! – последние слова я произнесла чуть громче.
– Вполне, – понуро подтвердил Егор.
Капитан довольно споро наваял положенную бумагу. Еще раз предупредил, что даст ей ход только в том случае, если парню вдруг взбредет в голову нарушить данные обещания, да еще припугнул несчастного Смирного личным контролем и повышенным вниманием полиции города к оступившемуся подростку. В общем, воспитательная мера была выполнена в полном объеме, что меня вполне удовлетворило и обнадежило.
Отпустив Егора Смирного из отделения навстречу радужным перспективам, я, от души насмеявшись, также покинула кабинет капитана Петрова. Правда, предварительно я все же взяла выписку об инциденте, вдруг когда-нибудь понадобится напомнить парню о его проступке, всегда смогу припугнуть, что имею право возбудить дело в любой момент. Необходимость этого поступка я почувствовала инстинктивно, и более четких объяснений этому у меня пока не было. Однако правильно оформленную справку о задержании гражданина Смирного с поличным я аккуратно сложила и убрала в сумочку. В сторону дома я направилась со светлым чувством в груди, автоматически отметив, что до наступления нового, судя по всему, такого же хмурого, как и предыдущий, осеннего дня осталось совсем немного времени.
Через два часа я уже встала с кровати, не чувствуя и намека на раздражение по поводу короткого отдыха. За годы тренировок я научилась восстанавливаться полностью всего за несколько часов сна, и сейчас была бодра и готова к новым свершениям, наступления которых отчаянно желала. Выбранная мною некогда специальность телохранителя приучила меня к опасности, и, если в работе наступало затишье, я чахла, как цветок, лишенный света и влаги. Для того чтобы моя квалификация не ослабевала, я придерживалась годами устоявшегося распорядка дня, подчиненного тренировкам в разных видах борьбы, нарушая его пункты в исключительно редких случаях, связанных с работой.
За окном моросил противный колючий дождик из ледышек, в которые превращались капельки под воздействием раннего похолодания. Выйдя из подъезда, я улыбнулась предвестникам скорой зимы и, застегнув молнию спортивной олимпийки, устремилась со скоростью профессионального спортсмена на традиционную утреннюю пробежку в парк. Шесть часов утра во второй половине октября это еще совсем ночь. Парк встретил меня глубоким, каким-то торжественным молчанием. Видимо, ощущение звенящей тишины было вызвано хрустящим ледком, что сковал черные лужи, покрывшие усеянные бурой листвой аллеи. Наслаждалась уединением я, однако, недолго. Пробежав два километра, я услышала далекий звук от припарковавшейся поблизости машины, а вскоре повстречала мужчину, который в довольно приличном темпе трусил в мою сторону. Чуть в отдалении за ним был заметен