государство, достигнув определенного уровня развития, начинает использовать демократию, соответствующим образом отформатировав свои институты.
Вспомним, кстати, еще раз последнее послание Путина. Он заявил, что Россия «сама встала на этот (демократический. – В.И.) путь и (…) сама будет решать, каким образом – с учетом своей исторической, геополитической и иной специфики – можно обеспечить реализацию принципов свободы и демократии. Как суверенная страна, Россия способна и будет самостоятельно определять для себя и сроки, и условия движения по этому пути».
И, наконец, третий исходный тезис, с которым невозможно не согласиться. «Демократическое общество (…) сверхидеологизировано, куда более идеологизировано, чем тоталитарное (…) Поскольку там, где сила силы убывает, там возрастает сила слова».
3
От теории Сурков перешел к новейшей истории. Он разъяснил, почему «Советский Союз не заслуживает какого-то огульного осуждения». Во-первых, СССР успешно вел идеологическую работу в планетарном масштабе, и, несмотря на все издержки, невозможно отрицать ни длительную популярность советского проекта у западных интеллектуалов «самого демократического толка», ни его стимулирующее влияние на гармонизацию социальных отношений в странах Запада и ликвидацию колониальной системы. Во-вторых, советская индустриализация создала огромную материальную базу, которая досталась нам в наследство. Тут, кстати, можно было еще сказать о масштабных социальных и культурных инновациях, произведенных при советской власти (обеспечение всеобщей грамотности, а потом – всеобщей доступности высшего образования и т. д.).
В другой части лекции Сурков напомнил и о победе СССР в Великой Отечественной войне, которая сделала его одной из мировых держав, что было формализовано в статусе постоянного члена Совбеза ООН. Этот статус Россия также унаследовала. Нельзя плевать в колодец, из которого пьешь.
Вместе с тем Сурков считает, что советское общество «вряд ли можно назвать свободным или справедливым». Видимо, поскольку подобная точка зрения, мягко говоря, не близка очень многим (по разным причинам), он не стал на ней подробно останавливаться. Зато им выставлена точная оценка состояния элиты в позднем СССР – «в один из самых драматических моментов развития Советского Союза» на самом верху оказалась «малообразованная и мало отдающая себе отчет в своих действиях группа товарищей». Номенклатурный механизм формирования элиты дал фатальный сбой. Еще одна принципиальная констатация: советская система не могла обеспечивать гражданам достойный уровень жизни. (Пусть не по всем позициям, но по многим и лишь в последние десятилетия. – В.И.) А общество этого требовало. «Ну и кому нужна была такая империя, которая не могла дать своим гражданам ни хлеба, ни зрелищ?» Жаль, что Владислав Юрьевич не остановился на системных пороках советской национальной и федеративной политики, при первом же серьезном ослаблении центральной власти