перед носом машины через дорогу метнулся скелет – очень яркий в сгустившихся сумерках, сияюще-белый, даже чуть зеленоватый.
Головы – в смысле черепа – у скелета не наблюдалось.
– Ч-чтоб тебя! – Кир ударил по тормозам, двинул руль.
Скелет, благополучно ускользнувший от несшейся прямо на него машины, метнулся в ограждавшие дорогу кусты. Не то акация, не то боярышник, в темноте Арина не могла разобрать.
– Ну ты у меня дошутишься! – опер выскочил наружу в тот же самый момент, как машина, недовольно взвизгнув, притерлась к поребрику.
– Кир, ты чего? – робко поинтересовалась Арина. Она-то подумала, что бегающий по дороге скелет причудился ей в полудреме. Если городские огни – симфонический оркестр, почему бы ему не играть рахманиновский «Остров мертвых»? И дирижер в виде сияющего скелета – очень в тему. Но если Киреев затормозил, да еще так резко, и ринулся наружу – значит, скелет настоящий.
Она выглянула из машины: возле кустов возилось что-то темное, большое.
Осторожно вылезла из машины, сделала в ту сторону шаг, другой…
– Куда выскочила? – остановил ее Киреевский возглас. – А впрочем… Иди, полюбуйся. Красавец, а?
У «скелета» имелось лицо – простоватое и, как показалось Арине, очень молодое. Парень растерянно моргал, щурился – Киреев развернул его к свету фар.
В скорченном состоянии «скелет» превратился в невнятную мешанину светящихся полос и пятен. Киреев несильно шлепнул по взъерошенной макушке какой-то темной тряпкой:
– Балаклаву нацепил! Всадник без головы, чтоб его!
– Ладно тебе, Кир, ничего же не случилось. Мальчишка, дурак, мозгов нет, а развлечься хочется, вот и придумал шутку, решил, что это смешно. Может, в кустах еще кто-то сидит, для ютуба ролик снимает.
– Если и был, то уже сбежал. Смешно им! Ты представь чувства водителя, когда перед капотом не просто шальной пешеход, а такое вот явление возникает. А если за рулем пожилой человек? Он же может в одночасье на небеса отправиться. Значит, так, – он тряхнул «скелета» за шкирку. – Пока кто-то от твоих шалостей инфаркт заработает или в столб врежется, я ждать не буду. Я сам из убойного, но у меня знакомых навалом, и участковых, и патрульных, и прочих. Еще раз увижу или пожалуется кто – злостное хулиганство тебе обеспечено. Обещаю. То есть не на пятнадцать и не на тридцать суток тебя закроют, а по-настоящему. Понятно тебе?
«Скелет» кивнул.
– Давай снимай это свое… барахло, – распорядился опер.
– Так я ж… – попытался возразить незадачливый шутник.
– Ничего-ничего, если голый останешься, дам тебе тряпочку замотаться.
Поводя плечами, «скелет» принялся сдирать с себя эластичный черный комбинезон с намалеванными светящейся краской костями. Под ним оказались плотные трикотажные шорты вроде тех, в которых бегают-прыгают легкоатлеты, и такая же майка.
– Вот и умница, – хмыкнул Киреев, когда устрашающее облачение превратилось в кучку тряпья у его ног. – Можешь