долго еще они будут вести себя по-идиотски, лопни их жаба? – спросил Лук, которому недоверие своих казалось страшно оскорбительным и, кроме того, доставляли огромное неудобство связанные руки.
– Не знаю, – безразлично проронил Га-нор. Он сидел, прислонившись спиной к стене и вытянув ноги. – Они могли бы повесить нас без всяких разговоров.
Стражник недовольно повозился, кряхтя сел рядом:
– Хорошо хоть ноги не связали. Думаю, можно даже не спрашивать у этих любезных господ про ужин.
Га-нор невесело улыбнулся в усы, и разговор как-то сам собой затих. Вновь повисло тяжелое молчание.
Где-то под полом осторожно возились мыши, по крыше барабанил дождь, с улицы раздавались выкрики и ругань. Наступил вечер, за высокими узкими оконцами угасло солнце, и по полутемному храму растекся непроглядный мрак. Вернулся жрец в сопровождении солдата. Они зажгли свечи и лампады, и в ночи замерцали несколько десятков тусклых светляков. Их света хватало лишь, чтобы озарить алтарь да небольшой участок пола. Стены, как и раньше, тонули во тьме. Жрец подошел к пленникам:
– Хотите помолиться?
– Прости, жрец, но я молюсь своему богу, – негромко ответил Га-нор.
– Бог един. Мелот или Уг – неважно, каким из множества имен его называют. Он все равно слышит нас, – все так же спокойно сказал Отор.
– Не уверен, что братья по вере разделяют твои мысли.
– Многие из нас пребывают в заблуждении. Мы всего лишь люди, и нам свойственно ошибаться, как и всем детям Его. Я помолюсь за вас сам.
– Надеюсь, тебя услышат, – вздохнул Лук. – Чья-нибудь помощь нам бы сейчас не помешала.
Жрец отошел к алтарю и начал нараспев произносить стихи из книги Созидания.
– Вам что-нибудь нужно? – спросил слуга Мелота, когда моление было закончено.
– Воды.
– Хорошо. Я принесу.
Их напоили, так и не развязав рук, а затем вновь оставили в одиночестве. Теперь уже надолго.
– Мы похожи на мух после встречи с пауком, лопни твоя жаба.
– Шевели пальцами. Веревки ослабли.
– Пальцами? Это даст мне возможность выпутаться?
– Нет. Это даст тебе почувствовать свои руки.
Лук, сосредоточенно нахмурившись, последовал совету сына Ирбиса. Через какое-то время неприятное онемение и покалывание отступило, а затем и вовсе пропало.
– Горячий шаф, – тоскливо протянул стражник, – все бы отдал за кружку горячего шафа и миску мяса. Кстати говоря, ты слышал, о чем говорили командиры? За ними по пятам несутся набаторцы. И скоро, между прочим, они окажутся здесь, лопни твоя жаба.
– Надеюсь, что к этому времени здесь не будет нас.
– Ты что-то придумал? – вскинулся стражник.
– Надо убедить «Имперских леопардов» в нашей честности.
– А-а-а. Ты про рыцарей… Я слышал об этом отряде. Они воевали под Сандоном. Коруннские ребята. Охраняют императора?
– Нет. Ты путаешь их с гвардией. «Леопарды» – один из полков тяжелой императорской кавалерии. Последние шесть лет они торчали под Альсом. Хорошие солдаты.
– Им