Урагана и дать деру. Ведь он ничего не обещал! Собирался только подумать над предложением и обсудить его с утра, на свежую голову.
Староста молчал, выжидающе смотрел на гостя и ждал ответа. Усы Поттона воинственно топорщились, а на лбу явственно проступили морщины. Отступать он не собирался.
Сигмону же вспомнился жаркий шепот Ишки, как она называла храбрым и сильным. Вот ей-то он обещал, что поедет. И если сейчас откажется от своих слов... Курьер поморщился. Нет. Это не дело. Воины второго пехотного полка не отступают. Солдату трусить нельзя и тем более позориться перед дамой. А хоть бы и крестьянкой. Что она запомнит? Сладкую ночь? Вовсе нет, она запомнит утреннее бегство кавалера. Никак не возможно.
Сигмон расправил плечи, набрал полную грудь воздуха и снова пожалел о том, что у него нет усов.
– Разумеется, – выдохнул он. – Сначала завтрак – потом поездка. На голодный желудок с колдунами разговаривать несподручно.
– Само собой, – подхватил Поттон и снова ухмыльнулся в усы. – Прошу господин военный, за мной. Завтрак ждет.
Дорога к дому колдуна шла мимо полей. Отяжелевший от обильного завтрака, больше напоминавшего праздничный обед, Сигмон покачивался в седле и лениво посматривал по сторонам. По всему выходило: нужно поторапливаться, чтобы после обеда выехать в Пасам, но спешить не хотелось. Мирный деревенский пейзаж успокаивал, а мерное покачивание в седле убаюкивало. В воздухе разливался аромат свежескошенной поутру травы, округа дышала благостью... И напоминала о детстве.
Сигмон хорошо знал такие деревеньки, где жители просты, трудолюбивы и не любят лишней суеты. Отец Сигмона, тан ла Тойя, владел тремя подобными деревушками, и Сигмон, единственный ребенок в семье, часто сбегал из поместья в ближайшую. Он предпочитал играть с деревенскими ребятами, а не сидеть в душном зале за книгами. Матушке это не нравилось, а вот отец – широкоплечий добродушный великан с черной гривой волос – всегда был на его стороне. Это было чудесное время. Но когда Сигмону исполнилось двенадцать, отец умер от лихорадки. Исчах он быстро, за несколько дней. Следующие пять лет Сигмон не отходил от матери. Ни на один день не отлучался из поместья, не решаясь расстаться с Мирандой ла Тойя, подавленной смертью супруга, но несломленной.
С этого времени Сигмон засел за учебу, выполняя указания матушки. Он научился читать и писать, прочитал все книги в домашней библиотеке, собранной еще дедом, и навсегда влюбился в военное дело, изученное по десяткам книг. Стать бравым воином, сделать карьеру в армии – это стало пределом мечтаний молодого тана. Судьба землевладельца не привлекала его. Да и как может привлечь учет доходов и расходов юношу, день и ночь машущего старым дедовским мечом? Зов боевых труб, кавалерийская атака, осада городов – вот о чем грезил Сигмон. И это стало трагедией. Паренек из захолустного поместья, выросший под надзором матери, не мог рассчитывать на карьеру военного. Наемник, солдат – вот и все, что ему было доступно. Бравые капитаны, суровые полководцы, маршалы – все они с детства готовились к карьере. Военные династии, где внук