и улыбнулась Нине, весело болтающей с кем-то в центре зала. – В любом случае, если люди заранее узнают содержание книги, не останется ни томительного предвкушения… ни потных ладоней. Сосредоточься на телевизионном проекте.
– Мини-сериал?
Ева поморщилась, услышав ненавистное слово.
– Просто распространи новость о новой роли Евы Бенедикт.
– Но моя работа…
– Делать то, что я тебе говорю. Не забывай об этом, – закончила Ева и нетерпеливо допила шампанское. – Принеси мне еще один бокал.
Неимоверным усилием воли Дрейк подавил поток резких слов. Как и Ева, он понимал ценность имиджа. Точно так же, как представлял убийственную силу теткиного темперамента. Внутренне кипя, он поднялся и увидел приближающихся Джулию и Пола. И негодование его рассеялось. Джулия! Вот где он раздобудет информацию, которую требует Дельрико.
– А вот и вы. – Ева подняла обе руки. Джулия взяла их в свои и поняла, что Ева ожидает поцелуя в щеку. Чувствуя себя довольно глупо, Джулия повиновалась. – Пол! – Сияющие глаза Евы обратились на бывшего пасынка, и церемония повторилась. – Вы поразительно красивая пара. Дрейк, позаботься о шампанском для нас всех.
Джулия заметила мелькнувшую в глазах Дрейка ярость. Его губы сжались, затем растянулись в улыбке.
– Рад видеть тебя, Пол. Джулия, вы прелестны.
– Вы действительно прелестны, – сказала Ева. – Пол уже познакомил вас с кем-нибудь?
– Зачем? – Удобно раскинувшись на стуле, Пол обвел глазами зал. – Как только они увидят, что она сидит с тобой, сами прибегут знакомиться.
Пол не ошибся. Весь ужин Ева сидела, как королева, принимающая подданных. Когда подали крем-брюле, к ним подковылял лысеющий, очень толстый мужчина.
Энтони Кинкейд, второй муж Евы, состарился некрасиво. За последние два десятилетия он превратился в гору дрожащего жира. При каждом вдохе и выдохе огромный живот, распиравший смокинг, трясся, как желе, а двойной подбородок ритмично раскачивался. Путешествие через зал, видимо, стоило ему больших трудов. Жирное лицо стало ярко-розовым, словно обожженное солнцем.
Когда-то Энтони Кинкейд был хорошим режиссером – его фильмы шли первым экраном. Теперь он докатился до второсортной и даже третьесортной продукции. Правда, состояние свое он не потерял, даже приумножил, вложив большую его часть в недвижимость еще в пятидесятых-шестидесятых годах, и теперь, сидя на солидном портфеле акций, мог спокойно обжираться.
Джулия содрогнулась, представив, что эта гора жира была мужем Евы целых пять лет.
– Тони!
– Ева, – он тяжело навалился на ее стул, с трудом глотая воздух, – что за чушь я слышу о твоей книге?
– Не знаю, Тони. Вот ты мне и расскажи. – Она еще помнила, какими красивыми были когда-то его глаза, теперь тонувшие в складках дряблой кожи. Ладонь, сжимавшая спинку ее стула, напоминала кусок мяса. Когда-то эти руки, властные и требовательные, знали каждый дюйм ее тела. – Ты знаком с Полом и Дрейком. – Ева затянулась сигаретой, пытаясь подавить желчь, подступившую к горлу. –