еще не научилась мыслить категориями войны, когда есть только один миг существования – сейчас – все остальное слишком неопределенно.
Вновь под колеса машины с шелестом стелился гравий проселка, потом на очередном повороте он сменился бетонным покрытием автострады, и тут же они увидели первые признаки отбушевавшего пару часов назад жестокого боя.
Перегораживая автомагистраль, поперек дорожного полотна стояли два обгоревших вездехода.
Ян притормозил, затем вовсе остановил машину, когда их взглядам вдруг открылась жуткая, с трудом воспринимаемая рассудком панорама: бетонную дорогу, ведущую к воротам энергостанции, густо покрывали обломки сервомеханизмов, они были повсюду, и, куда ни глянь – среди свежих подпалин и неглубоких воронок, выбитых гранатными взрывами, на посеченных осколками ветвях и листьях придорожного кустарника виднелись загадочные кляксы серебристой субстанции.
Разбитые, обгоревшие эндоостовы сервомеханизмов лежали среди обломков и серебристых лужиц, навек застыв в начатом, но не завершенном движении…
– Прикрой… – хрипло произнес Ян.
Покинув машину, он метнулся к баррикаде, над которой еще курился серый зловонный дым.
Через минуту, вернувшись, он тихим, абсолютно неестественным, будто заледеневшим голосом попросил Мари, усаживаясь за руль:
– Закрой глаза и пригни голову.
– Зачем?
– Вездеходы не объехать. Буду таранить.
Она послушалась, почувствовав, как машина рванулась с места, затем последовал удар, сопровождаемый протяжным скрежетом сминаемого металла, на миг показалось, что они остановились, застряли, но двигатель, взревев на высоких оборотах, все же протащил легковую машину между бамперами вездеходов, и в эту минуту Мари, решив, что они успешно проскочили препятствие, приподняла голову, оглянувшись по сторонам.
Лучше бы она сидела не шелохнувшись.
Взгляду открылось чудовищное зрелище – десятки мертвых защитников баррикады лежали на залитом кровью бетоне…
– Ян, останови!.. – невольно вскрикнула Мари.
Он лишь молча сжал зубы, стараясь не наехать колесами на тела.
Мгновеньем позже Мари поняла, почему он не внял ее словам: тут не было раненых – только трупы, потому что в каждого из павших защитников укрепления был произведен контрольный выстрел – все тела оказались перевернутыми лицом вверх, а в центре груди у каждого чернело пятнышко уже свернувшейся крови.
– Они добивали раненых… – простонала Мари.
– Не смотри. Умоляю тебя…
Поздно. Она уже увидела это.
Вскипевшее в душе чувство нельзя было назвать.
Имени ему не существовало. В этот жуткий миг первого знакомства с видом насильственной смерти Мари, наконец, поняла – прошлое невозвратимо. Она уже никогда не станет прежней, не сможет мыслить, как наивная двадцатилетняя девушка…
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «ЛитРес».