для себя свои впечатления.
Парень, заметив, что она его разглядывает, опять усмехнулся. Видимо, привык, что девушки таращатся на него, раскрыв рот.
– Да ладно, чего мы к девчонкам привязались, в самом-то деле? – сказал плечистый примирительно. – Люди, понимаешь, у них неприветливые! Живут трудно, вот и неприветливые.
– А кому сейчас легко? – спросил пожилой.
– Не скажи. Вот на Сходненской одно время сносно людям жилось. Там у них и магазинов полно уцелело поблизости, а еще там ведь Тушинский машиностроительный недалеко. На нем почти все сохранилось, и сталкеры много полезного таскали оттуда, запчастей всяких. Одно время челноки к ним через нас так и шастали. Туда чай элитный несут с ВДНХ, куртки кожаные с «Динамо», обратно – детали, инструменты. У кого руки есть – он из этих деталей что хошь соберет, хоть пулемет, хоть детскую кроватку. А теперь, конечно, после этой беды на Полежаевской все пути к центру перекрыты. Теперь им туго придется. Да и то сказать, с завода-то они почти все полезное уже вынесли, а в последнее время туда и не сунуться стало – какие-то монстры гнездо устроили. Да и канал, опять же, поблизости, оттуда тоже приползают… всякие.
– Помню я этот завод, – вздохнул пожилой. – Я еще мальчишкой был, когда там какие-то ракеты делали. И перевозили их по ночам в обстановке строгой секретности. А я, бывало, все старался в окошко что-нибудь увидеть – мы не так уж далеко жили. Так мне хотелось посмотреть, как настоящую ракету везут! И ведь увидел однажды… сбылась мечта.
На него посмотрели уважительно и даже с некоторой завистью.
– Интересная жизнь у тебя была, Петрович, – вздохнул мужичонка с испитым лицом. – А я вот мальчишкой в метро попал… и вспомнить-то особо нечего.
– А что за бумаги у вас на стенах висят? – спросила Нюта, радуясь, что разговор свернул с опасной темы.
– А это газеты, – с гордостью сказал испитой мужичонка. – В них новости всякие пишут и бургомистра критикуют.
– Как же у вас тут все здорово устроено! – восхитилась Нюта.
– Да разве это жизнь? – скривился плечистый. – Вот в Полисе, на Ганзе или, к примеру, на Китай-городе – там жизнь, говорят, ключом бьет. А у нас тут что ж – в лесу живем, пню молимся.
Нюта опять непроизвольно вздрогнула. «Только мы думали, что попали к нормальным людям – а они, оказывается, тоже молятся какому-то пню. И еще неизвестно, какие жертвы этому пню приносят», – с тоской подумала она. Подняла глаза и увидела, что парень вновь насмешливо смотрит на нее. Поймав ее взгляд, он легко поднялся и подошел к девушкам, опустился на пол возле них.
– Что надо? – сердито спросила Нюта.
– Да так, ничего, сущие пустяки, – тихонько, чтобы никто не слышал, ответил он. – Мне очень хотелось бы знать, чего такого вы натворили у себя на станции, что вздрагиваете теперь по любому поводу.
– Нам пора спать, – резко сказала Нюта. – Пойдем, Крыся.
– Дурочки, – услышала она сзади, – я помочь хочу!
Но Нюта, схватив подругу за руку, уже волокла ее прочь от