в Музее Акрополя, только без их загадочной улыбки. Краймонд танцевал хорошо, не самозабвенно, но со знанием дела, корпус прямо, плечи отведены назад, как натянутый лук, и в то же время упруго и легко, как прыгающая собака. Живописный наряд тоже оставался безупречен: изысканная белая рубашка, облегающий черный бархатный жилет с серебряными пуговицами, спорран, качающийся у колен, с серебряной рукояткой дерк[19] на должном месте в носке, башмаки с пряжками. Его товарищи, все отличные танцоры, выглядели не меньшими франтами, но лишь один Краймонд не расстегнул пуговок на рубашке. Тяжелые килты в плотную складку сзади раскачивались и кружились, подчеркивая равнодушие своих обладателей к земному притяжению.
Дженкин несколько секунд смотрел на Джерарда, чтобы убедиться, что зрелище произвело должное впечатление на его друга, потом повернулся к танцующим. Пробормотал:
– Рад, что увидел такое. Он как Шива.
Джерард шикнул на него:
– Помолчи…
Сравнение было не столь уж нелепо.
Музыка резко оборвалась. Танцоры застыли на месте с поднятыми руками; потом с серьезным видом поклонились друг другу. Завороженные зрители пришли в себя и засмеялись, зааплодировали, затопали ногами. Оркестр тут же заиграл снова, теперь слащавую «Всегда», и помост заполнили танцующие пары. Краймонд и Джин, которые стояли, подняв руки и не сводя глаз друг с друга, сделали шаг навстречу и растворились среди танцующих.
– Что это был за тартан?[20] – спросил Дженкин Джерарда, когда они шли обратно.
– «Макферсон».
– Откуда тебе известно?
– Он мне как-то сказал, он имеет право его носить.
– Я думал, не имеет значения, какой узор, лишь бы древний.
– Нет, это соблюдается тщательно. Где Дункан?
– Не знаю. Как только увидел их пляску, помчался к тебе. Не хотелось, чтобы ты пропустил такое.
– Очень мило с твоей стороны, что оторвался, сбегал за мной, – сказал Джерард с легким раздражением.
Дженкин не обратил внимания на раздражение и спросил:
– Разделимся и поищем Дункана? Здесь я его не вижу.
– Похоже…
– Дело зашло уже слишком далеко.
– Вряд ли Дункан будет рад увидеть нас.
– Не думаешь, что стоило бы походить за ним. Последить?
– Нет.
Какая-то женщина неожиданно обратила внимание на Гулливера.
Расправившись почти со всеми сэндвичами с огурцом, он почувствовал себя намного лучше, совершенно даже не пьяным, и появилось безумное желание танцевать. Он бродил, ища не Тамар (о ней он успел забыть), а какую-нибудь девушку, чей партнер благополучно отключился и валяется где-нибудь под кустом в пьяном беспамятстве. Однако девушки, хотя и сами выглядели сильно навеселе, а то и совершенно пьяными, не отпускали своих мужчин. Уже не оставалось сомнений, что занимается заря, что свет, который по-настоящему всю ночь не покидал