на нее.
Ведь там – даже намека
На снег не наметет.
Два поезда – валетом.
Платформа, я – один.
Всё так. Но не в Толедо
С ней поезд уходил.
1964–1965
Но ты же не такая.
Ты в листьях и цвету.
На что тебе «токаи»
За липкую цену?
А ты ведь вправду русая.
По-летнему вольна
Краса твоя тарусская
Венками изо льна.
Идет, как будто светится
Земною чистотой.
Не слюбится, не стерпится,
Останется святой.
Зрачки у ней росинками,
Как утро ото сна.
Сама она красивая,
Красивая сама!
Над нею небо нежится,
Девических ждет ласк.
И озеро Онежское
С нее не сводит глаз.
А дальше за Онегою,
Дремуча и стройна,—
Страна ее заветная,
Заветная страна!
Там демоны лесные
Всю ночь спокойно спят.
Им снятся сны слепые,
Без солнечных зайчат.
Но утро не зажечь им.
Всё отдано заре.
Грядущая из женщин
Проходит по земле.
1964, 1965
Небеса февраля над Москвою,
А внизу – облака холодов,
И весь город обложен зимою,—
И фасады, и крыши домов.
А девчонка всё ходит по городу
Под сезонный его тарарам,
И качается улица Горького
По обеим ее сторонам.
И к щеке, что по-девичьи впалая,
Прямо с неба доверчиво льнет
Одинокая бусинка талая,
Превращаясь в растаявший лед.
А сама она смотрит по-детски.
Ничего не видала еще.
Под усмешку загадочно-светских,
Белизною напудренных щек.
Но потом будут месяцы летние,
Каплей ярких и солнечных снов.
И девчонку, от нежности бледную,
Зашатает от ласковых слов.
И пойдет, позабыв про обычное,
По нетвердой ступая земле,
И трава, ко другим безразличная,
Колыхнется невольно за ней.
А пока нет ни солнца, ни сумрака.
Ожиданно и тихо у ней.
И торопится буднями сутолока
По асфальту, на гвоздиках дней.
Май 1964, март 1965
Деревянная платформа.
Город Павловский Посад.
Две косички в школьной форме
Провожали поезда.
Взгляд был низок, как порезан,
А сама цеплялась вслед
Человечкам, что по рельсам
Уносились ото всех.
Я опять ее увидел
Через годик, по весне.
И какой-то русый витязь
Шел небрежно рядом с ней.
По-привычному ходил он
Рядом с девочкой простой.
И она ему платила
Леденящей красотой.
Смотрит медленно, пристойно.
А вот все – ее рабы.
И глаза ее престольно,
Восхитительно правы.
И