странные пустые дни. За неделю сократившееся до минимума Отделение «КП-29» провело единственную операцию. Вытащили дамочку, провалившуюся в неприятно урбанизированную «Фату». Жертва торчала на многоэтажной эстакаде, со всех сторон проносились каплевидные яркие экипажи. Идти там было абсолютно некуда – даже в небе скользила непрерывная череда аппаратов. Пешеходов вроде бы не существовало в принципе. За эстакадой угадывались высокие огни, – возможно дома, но рассмотреть их было невозможно из-за серо-лилового смога. Исследовать эту удушающую «Фату» абсолютно не хотелось. Пострадавшую вытащили и отправили прямиком в больницу, – кроме нервного шока, бедняжка схлопотала и серьезное отравление.
После дымно-вонючего «скольжения» прошло пять дней. Вызовов не было. По всему Московскому региону не было. Андрей с Мариэттой дважды ездили в Центр, – пользуясь передышкой, ФСПП проводило семинары. Было довольно любопытно, хотя львиную долю времени посвятили разъяснению будущей реорганизации структуры Службы. Удалось даже выпить кофе с начальством. Мариэтта удостоилась неформального общения и вела себя поразительно цивилизованно. Наталья с неподдельным интересом расспрашивала девушку о личных ощущениях во время «скольжения». Андрей не без удивления узнал, что, по статистике, женщины на треть удачливее в работах с «Фатой». Александр Александрович был мрачен: неожиданное затишье казалось преддверием большой бури. Впрочем, об этом говорило все ФСПП.
Андрей успел закончить со стеллажами: запчасти к древней киноаппаратуре являлись большой ценностью. Если «Боспору» суждено принять новых зрителей, то…
– Начальник, кушать подано. Идите жрать, пожалуйста. – К косяку двери привалилась Мариэтта.
Из глубин коридора нетерпеливо мявкнул Пуштун.
– Иду-иду, чего сразу ругаться? – заворчал Андрей.
– Да мы разве ругаемся? – Мариэтта взяла со стеллажа дутую электронную лампу, глянула на просвет. – Надеешься, начальник? Не будет у нас кина. Разве что разок-другой.
– Не каркай. Мы знать не можем. И незачем заранее плакаться.
– Я не плачусь. Просто мы знаем. И незачем хмуриться.
Андрей стягивал перчатки, разглядывая подругу. Она была хорошенькой: в свободном свитере и шортах, в кедах, с большущим револьвером на левом боку. Усердно взбитые гелем пряди челки, и даже «гайка» в носу – все ей шло.
– Что? – Мариэтта обеспокоенно пощупала локтем кобуру «смит-вессона», которым очень гордилась.
– Ничего. Ты очень женственное создание.
– Издеваешься? – Капчага довольно улыбнулась.
В коридоре взвыл чуждый лирике Пуштун.
– Абзац какой-то. И когда же он нажрется?
После обеда поехали прогуляться. На всякий случай загрузили в джип снаряжение. Нынешняя малочисленность «КП-29» обернулась повышенной мобильностью – на вызов можно было ехать в любую минуту. Резервный хвостатый член Отделения остался дрыхнуть на койке в бывшей комнате Беркут-Томова, – апартаменты Пуштун объявил приватизированными и даже поддерживал в относительной