если что – перезвоню, – мама положила трубку.
От страха у меня прекратились схватки, и я расхрабрилась, хотя я всё равно чувствовала себя необъятной кадушкой. Мне бы сейчас мамину резвость. Ей сорок девять, мне двадцать один.
Да – а—а… Стало быть, тащиться придётся самой. Я оглядела себя и поняла, что в такси мне не влезть. Да и таксисты рожающих женщин не любят брать. Это факт. В газете даже об этом писали. В самой «ПРАВДЕ». Фельетон.
– Знаешь, – сказала мама, – они к первородящим быстро не приезжают. Да и увезти могут далеко, где места свободные есть. А тех, кто сам пришёл, принимают, даже если мест нет.
В это время в дверь позвонили.
– Ой, – встрепенулась мама, – это Нина. Как раз вовремя.
Я села на кровати и с удивлением отметила, что за прошедшую ночь я как – то подозрительно потяжелела.
– Ну, готова? – сказала тётя Нина, входя в комнату, – я вот тут тебе колготы хлопчатобумажные принесла. Я их «баушке» своей купила, ты не брезгуй, они ненадёванные, видишь, ярлычок ещё на них.
– Да вы что, жара такая, а я в колготах потащусь? Я гольфы надену.
Но мама с тёткой напали на меня: «А ну, как ребёночка по дороге потеряешь? Он же голову об асфальт разобьёт! Убьёшь дитя!» И принялись они меня одевать, потому, как сама я была квашня квашнёй.
Зазвонил телефон. Это был мой муж.
– Лёша, – закричала я в трубку, – они тут надо мной издеваются и пытаются в бабкины колготы запихнуть!
– Лапуль, не выступай, слушайся маму с тётей Ниной!
– Ага, ты с ними заодно! – я в ярости бросила трубку. Тоже мне, кулацкий подпевала нашёлся.
– Присядем на дорожку, – сказала мама, – карту обменную и паспорт взяла?
Я кивнула.
– Ну, с Богом, – сказала тётя Нина и взяла меня под руку, – Галь, ты закрывай, не торопись.
И тут я поняла, что обратного хода нет, и с ужасом почувствовала, как у меня дрожат коленки. Они взяли меня под руки, и мы двинулись в путь.
– Мальбрук в поход собрался, – в полголоса сказала я себе самой.
– Ты что там шепчешь? – спросила тётя Нина, отпустив мою руку.
– Да так, про рыцаря одного… Мальбрук в поход собрался, – во весь голос пропела я.
– Дай – ка, лоб пощупаю, – мама протянула ко мне руку.
Я отпрянула и чуть не упала. С этим пузом центр тяжести то там, то тут. Но тётя Нина подхватила меня.
– Галь, может, у неё родильная горячка? И мы зря сами пошли?
Я нашла положение, в котором меня не качало.
– У самих у вас горячка, ишь чего удумали, в колготы меня запихнули! Руки давайте, и пойдём.
На самом – то деле, я понимала, что выступаю, чтобы заглушить страх. Где – то на полпути я представила себе эту нашу троицу, с пузом посередине, и меня разобрал смех.
Мама с тёткой остановились: «Ты что, плохо тебе? А?»
– Да нет, – давясь от хохота, сказала я, – я на нас со стороны посмотрела.
– Ну, и что? – спросила недовольно