почему некоторые слова могут ранить до крови.
– Вероятно, нам всем стоило бы воздержаться от оценок чьего-либо понимания, – успокаивающим тоном прерывает его Джаспер. – Вот только что Нэд честно и открыто заявил, что он не держит на Вас зла. А Вы, мистер Невил, можете честно и открыто сказать о себе то же самое?
– Да, конечно, мистер Джаспер, – после паузы произносит Невил. В голосе его, однако, не чувствуется особой честности и открытости.
– Вот и хорошо, теперь забудем об этом! Что ж, друзья мои, мы всего лишь в паре шагов от моего холостяцкого жилища, где уже и чайник на огне, и вино с бокалами на столе. Нэд уезжает с утра, так почему бы нам троим не зайти сейчас и не выпить за то, чтобы ему завтра удачнее ехалось?
– Ты же знаешь, Джек, что я всегда готов зайти и выпить!
– Я тоже, мистер Джаспер, – добавляет Невил, поскольку чувствует, что в сложившейся ситуации отказаться невозможно. Он стыдится того, что вышел из себя, поддавшись на подначивания Эдвина Друда, который сейчас так очевидно бравирует своим показным великодушием и беззаботностью.
Мистер Джаспер, который так и шагает, обнимая обоих юношей за плечи, своим превосходным баритоном затягивает первый куплет застольной песни, и таким порядком они заходят в арку под жилищем хормейстера и поднимаются по лестнице к двери. В комнате тепло, и мягким красным огнём горит лампа, освещая незамысловатую обстановку – и портрет юной красавицы над камином. Войдя, оба молодых человека на несколько долгих секунд задерживают взгляд на этом рисунке, и у обоих во взгляде явно читается сожаление (впрочем, поводы для него у обоих весьма различны). Наблюдательный Джаспер, в ту же секунду догадавшийся об истинной причине только что произошедшей между юношами ссоры, с улыбкой указывает им на портрет.
– Узнаёте это лицо, мистер Невил? – спрашивает он, поднося лампу поближе.
– Да, нельзя не узнать. Хотя до оригинала портрет далеко не дотягивает.
– Экий Вы привередливый! Между прочим, это Нэд нарисовал его и подарил мне.
– Ох, я прошу прощения, мистер Друд, – восклицает Невил, неподдельно смущённый своим промахом. – Если бы я знал, что тут присутствует сам автор…
– Да перестаньте Вы, сэр, это же только набросок, – говорит Эдвин, зевая в ладонь. – Можно даже сказать – карикатура на Киску. Вот если она будет себя хорошо вести, то я тогда нарисую уже настоящий её портрет, красками.
Пренебрежительный и безразличный тон, которым Эдвин, развалившись в кресле и заложив руки за голову, произносит эти слова, снова пробуждает гнев в душе Невила. Джаспер, смерив обоих молодых людей оценивающим взглядом, понимающе усмехается и отворачивается к камину, чтобы размешать сахар и пряности в кастрюльке, в которой на огне медленно закипает вино. Надо отметить, что вся эта процедура – помешивания, добавления специй, пробы на вкус и снова помешивания – занимает у него необычно много времени.