и конь звонко зацокал копытами по булыжнику.
Через чугунную решетку Ханских ворот Палецкий видел широкую спину Шах-Али. По обе стороны от него ехали касимовские мурзы. «Эти в обиду не должны дать, – подумал князь, – да уж больно мало их!» – Беспокойство уже тронуло его сердце.
«Что же сказать Ивану Васильевичу, государю? – думал он растерянно. А Шах-Али все дальше и дальше удалялся от ворот. – Не обернется. Примета плохая, а ему сейчас удача нужна».
Вступление во власть
В мечеть Кулшерифа народу набилось до отказа. Каждый хотел увидеть нового хана, и огромная толпа теснилась у самого входа. Здесь собралась вся Казань – от мала до велика. В центре, в парчовых халатах, стояли карачи, здесь же был и сам Кулшериф. Все ждали появления Шах-Али. Наконец появился и он. Нарядный. Беззаботный.
По знаку Кулшерифа Шах-Али пересек залу и, подобрав под себя ноги, уселся в центре большого ковра. Хан не внушал почтительности: роста маленького, толст, лицо безбородое. И это сильно смущало мулл.
Но Шах-Али, счастливый, не замечал недоуменных взглядов и усмешек стоящих рядом карачей и мулл. Он смотрел на благожелательно настроенный казанский люд. Всюду улыбки, улыбки, улыбки… И нет им конца! Неужели именно этот народ когда-то лишил его власти?..
К ковру, на котором восседал Шах-Али, подошли четверо карачей, самых знатных и самых богатых: эмир Чура Нарыков, эмир Булат, улан Худай-Кул, эмир Нур-Али. Под восторженные возгласы толпы они подняли за углы ковер, на котором сидел Шах-Али. Краснея от натуги, карачи прошли по мечети – каждый из присутствующих должен видеть счастливое лицо будущего хана. Осторожно, будто толстое тело Шах-Али было святыней, они опустили ковер в центре мечети.
– Да здравствует казанский хан Шах-Али! – прокатилось под высокими сводами главной мечети государства.
– Али!.. Али!.. Али! – охотно откликнулось эхо.
– Славься же во веки веков!
Кулшериф, прикрыв глаза, прочитал благодатную молитву, восхваляющую деяния Аллаха.
– Слава Всевышнему, что он дал нам на ханство казанское Шах-Али! Амин! – наконец произнес он и провел узкими ладонями по сухому волосатому лицу.
– Амин! – раздалось вокруг, словно вздох.
Так Шах-Али стал казанским ханом во второй раз.
Сопровождаемый многочисленной свитой и народом, новый властелин покинул священную обитель. Людской поток вслед за Шах-Али схлынул на мощенную серым булыжником площадь и разлился по узким улочкам.
Весь день город ликовал. Всюду были выставлены бунчуки [26] – так Казань приветствовала нового хана.
А московский посланник Дмитрий Вольский возмущался:
– Войско русского царя в город не пустили, воеводу не приветили, а посла государя Ивана Васильевича не во дворце держат, как чину его подобает, а в посаде, на самых задах. Словно сироту какого-то или родственника дальнего. Сказано об этом будет государю московскому. Не пожалует он казанских бояр, хулу им воздаст.
– Верно, – соглашался с князем тысяцкий, –