Это хорошо, что есть кому меня оплакивать, хотя на похоронах не положено проливать слез. Какую награду ты хочешь получить от меня за эту… весть?
Приближенные, знавшие хана, поняли, что звездочет шагнул в бездну ночи.
– Подари мне жизнь, Сафа-Гирей! Разве все это время я был для тебя плохим советчиком?
– Ты дорого просишь… – Хан колебался. – Ну что ж, ты свободен, звездочет.
Сафа-Гирей снял с пальца золотой перстень. Долго в последний раз наблюдал за тем, как солнце блуждало между ровными плоскостями. Свет мерцал разноцветными огнями в самой глубине камня. Бриллиант был величиной с орех. Глаза хана на время загорелись, в них снова, как и прежде, заиграла жизнь, чтобы уже в следующий миг погаснуть. Взгляд Сафа-Гирея потух, и он уже потерял интерес к драгоценной безделушке.
– Возьми… это твое.
И золотой перстень неслышно покатился по ковру к самым ногам звездочета. Костлявая худая ладонь накрыла подарок.
– Благодарю тебя, великий хан, – попятился звездочет к двери.
Сююн-Бике подняла пожелтевшую руку мужа и прижала к своему лицу. А потом, не стесняясь, зарыдала.
– Оставьте меня наедине… с женами, – произнес Сафа-Гирей. – Я должен проститься с ними.
Первым покинул ханские покои Кулшериф, за ним последовали и карачи.
Жены остались. Расима – дочь сибирского хана – первая жена Сафа-Гирея, родила ему сына, в котором он видел продолжение самого себя, а значит, и династии Гиреев. Второй женой была Манум из славного и богатого крымского рода Ширин. Много лет назад она сумела покорить его свежестью лица и стройным телом. Третья жена была русская. Купил он ее в Кафе на невольничьем рынке. За нее дорого просили, но Сафа-Гирей не посчитался с ценой, и той же ночью она стала его женой. Тогда ему казалось, что он полюбил так, как никогда прежде. Плодом этой горячей любви был мальчуган, лицом напоминающий красавицу-мать.
Но, только встретив Сююн-Бике, Сафа-Гирей понял, что не любил ни одну из женщин по-настоящему. Веселые и одновременно наивные глаза ногайской бике сумели навсегда взять его в плен. Он с легкой душой прощал ей безгрешные шалости, мимолетные капризы, неровный и своенравный характер. Вся в отца – мурзу Юсуфа! Сююн-Бике умела главное, то, чего недоставало всем его женам, – любить! Поэтому младший из его сыновей – Утямыш-Гирей, рожденный любимой женой, станет ханом! Такова будет его последняя воля. Не беда, что мальчику всего два года. Любимая жена будет при сыне. А когда ему исполнится тринадцать лет, он станет полновластным хозяином Казанской земли.
– Сююн-Бике, – позвал хан.
– Я здесь, повелитель, – произнесла женщина и откинула с лица темный платок.
Сююн-Бике было тридцать пять лет, она вошла уже в ту пору, когда женская красота раскрывается, взяв от природы все лучшее. Большие, чуть раскосые глаза, черные густые брови, овальное лицо и по-восточному смуглая кожа придавали ей редкое очарование. Рот у бике был небольшой, с пухлыми и алыми губами. Черная толстая коса через плечо свешивалась на тугую грудь.
– Я